Ему досталась роль забойщика. Тюмень — самый большой из всех, вес за сотню, сильный, агрессивный и тупой, очень тупой. Сам себе он взял как посчитал самую «чистую» работу — держать удавку. Вернёмся к сути дела. Выпив ещё по паре, распределив роли, покачиваясь мы заняли диспозицию. Бык загнанный бабкой в стойло стоял как на ладони (повернуться или выпрыгнуть он не мог) впереди — голова с дядей Мишей, сзади Хохол с яйцами, посередине — Тюмень с бычачьим поводком. Бабка, расставив всех покинула помещение до оговоренного сигнала, жалко ей видите ли смотреть на смерть любимого Антона (это так быка звали).
Мы договорились, что вся операция произойдёт на счёт «три».
Даже потренировались один раз. В процессе тренировки выяснилось, что Хохлу из-за бычьего зада не виден момент удара. Антон стоял весь умиротворённый, даже не подозревая о грядущем над ним насилии. Тюмень, как самый центровой, принял на себя руководящие функции.
Зделав глубокий вдох-выдох командир забойной команды начал счёт: «Раз! Два! ТРИ!!!» Над тем, что произошло дальше участники описываемых событий не могут говорить без слёз. Как только Тюмень сказал «ТРИ!», дядя Миша, что есть мочи, по немыслимой амплитуде замахнулся, и с ошалелыми глазами начал опускать кувалду в область головного мозга животного. По его словам он предполагал загнать её по самую рукоятку, если не одно но! В самой верхней траектории движения с кувалды соскочил набалдашник, и дядя Миша нанёс удар что есть мочи одной палкой.
Хохол, услышав цифру «ТРИ!» и звук, как ему показалось проломанного кувалдой черепа, приступил к выполнению своей части операции: придерживая одной рукой мешок с яйцами, второй он начал этот мешок аккуратно отпиливать ножиком, интеллигент хренов. Всё произошло в доли секунды. Реакция на происходящие события оказалась быстрее у Антона, мозг Тюмени никак не мог понять, почему не видно крови. Ошалев от происходящего (сами поставьте себя на место быка: ударили палкой по лбу, да ещё пытаются отпилить наследство) бык, наверно представив, что из него сейчас будут делать еврея, начал метаться, что есть мочи в своём замкнутом пространстве.
В один из таких рывков его голова пошла резко вниз, а Тюмень ещё не осознав обстановку, вцепился как ошалелый в удавку, которая всё это время находилась в состоянии «лёгкого удушения» бычачьей шеи, и одновременно с опусканием головы Антона вниз, голова Тюмени пошла вверх прямиком на балку. Верёвку он успел отпустить только после касания о перекладину. Причём касание было таким сильным, что мы минут пять думали, что Тюмень умер. Повторюсь, что всё произошло в считанные секунды. Хохол, после первого надреза сообразил сразу, что что-то не так, и бросив всё из рук слинял в сторону, и тут, услышав шумные действия, принятые за оговоренный сигнал, влетает бабка с мачетой (типа будёновской шашки, только в пять раз шире) и сразу к Антону, тут же у неё от увиденного начинается шок: Тюмень лежит с закрытыми глазами, дядя Миша с невменяемой маской и с палкой в руках, непонятно куда делся Хохол, и любимый бычок весело подпрыгивающий в стойле.
После всех происшествий подготовленный гонорар был «приговорён».
Эта история произошла холодной зимой 2000-го года.
Все, наверное, помнят, какие морозы трещали по Москве вскоре после Нового года. И вот одним таким морозным днем вышли мы погулять — я со своим молодым человеком и моя подруга со своим.
Ходим, гуляем. Классно!.. И вдруг спутнику моей подруги захотелось по-маленькому. А поскольку гуляли мы в одном из спальных районов Москвы, то общественных туалетов поблизости не было. Ну, наш герой не долго думая решил отлить по-старинке, под стенку, как собачка. Встал, пристроился, мы вежливо отошли в сторону…
Ждем. Холодно. Минут через пять мой Леша решил проведать боевого товарища, а заодно поинтересоваться, какого пня он торчит на углу дома столько времени.
Вернулся он полуползком, изнывая от хохота.
Оказывается, наш дорогой мальчик пописал около водосточной трубы, а после самого акта облегчения немного побалдел на месте действия и… Ну конечно, примерз к водосточной трубе тем самым местом!
Посмеялись. Холодно. Надо что-то делать. Подходим к страдальцу, он орет: «Не смотрите!» (какой стеснительный!) Леша предлагает дернуть посильнее, мол, так все само отойдет. Моя подруга, как лицо заинтересованное, яростно протестует: «Не отойдет, а оторвется на фиг!» Я вспоминаю, как однажды, в сопливом детстве, прилепилась языком к бронзовому коню, и мама лила на мой язык горячую воду. Поскольку дело происходит, напоминаю, в спальном районе, рядом нет доброй тети с хот-догами и кипятком.