Что, кстати, добавляло некоторые детали к тому, что я о нем уже поняла, уж я-то очень хорошо знаю, сколько и как зарабатывают наши полисмены. Так получилось, что знаю.
Не об этом сейчас.
Он было собрался задавать вопросы, но его прервало появление новых персонажей — группы экспертов-криминалистов. А следом за ними и следователя прокуратуры в форменном облачении, и еще кого-то — я уточнять не стала, кто пришел, но квартира моя наполнилась народом и гудела голосами, как растревоженный улей.
Оба следака — уголовки и прокурорский — сходили «посмотреть» на труп, поговорили о чем-то с бригадой, вернулись ко мне в кабинет, и началось!
Они задавали вопросы, я отвечала.
Было совершенно очевидно, что оба эти мужика не верят мне ни на полкопейки, для себя они уже четко определились и решили, что укокошила пострадавшего, разумеется, я сама, а потом придумала сказочку для ментов про мифического злодея, каким-то образом проникшего в мою квартиру и застрелившего якобы незнакомого мне человека. Они настолько были уверены в этой версии, что даже не скрывали своего отношения ко мне, саркастически хмыкая, переглядывались со значением и почти весело посматривали на меня, забыв задать в общем-то самый главный вопрос в такой ситуации.
Просто тупо проигнорировав его очевидность, стопудово уверенные, что дело уже раскрыто. Да красота, кто бы спорил! Труп и убийца рядышком — и вот тебе повышение раскрываемости по горячим следам!
Нет, не спорю, мужиков вполне можно понять — ясный, как говорится, пень, что я оказалась подозреваемой номер один, ну а как? У вас в доме — не приведи господь, конечно, — тюкнут кого-нибудь, а вы что, не при делах останетесь?
Вот и я при делах, а куда деваться.
И дураку понятно, что якобы мистический и непонятный «некто», который опять-таки же якобы застрелил мужика, это попытка главной подозреваемой запутать следствие и избежать наказания.
Только мальчики несколько увлеклись очевидной для них легкостью решения, как мне кажется.
Вернее, как я понимаю и вижу ситуацию.
Следователь прокуратуры давно удалился в комнату протоколировать оперативные действия, предоставив следователю уголовного розыска самому вести допрос подозреваемой, то бишь меня.
Вопросы из капитана Марчука сыпались бесконечно, и мне приходилось подробно и нудно на них отвечать. Периодически следователь смотрел на меня сурово, и я отчетливо понимала, что он меркует там себе в замученном работой мозге, как бы поскорей закончить с этим делом и подвести дамочку, то есть меня, под четкое обвинение, желательно с твердой доказательной базой, а совсем шоколадно — с чистосердечным признанием.
Извини, Сергей Дмитриевич, улыбалась я мысленно, но ничем в данном вопросе помочь не могу.
— Значит, вы утверждаете, что не знакомы с потерпевшим? — в сто, наверное, пятнадцатый раз спрашивал он.
Про сто какой-то там раз я, конечно, загнула, но раз десятый, это уж точно!
— Нет, не знакома, — подтвердила я в десятый — сто пятнадцатый раз, но на этот самый раз дала легкую слабину и чуть помедлила с ответом, задумавшись.
За эту слабину он тут же и зацепился — профессионал все-таки, хоть и лажает немного, ну это-то понятно — любой следователь постарается отделаться от дела как можно быстрей, а тут такой подарок — подозреваемая на блюдечке с пресловутой каемочкой!
И все же он еще тот сыскарь — зацепился за небольшую заминку! Да, молодец!
— О чем вы подумали? Может, вспомнили гражданина? — Он весь подобрался, как гончая при звуке охотничьего рожка.
— Не вспомнила, — не порадовала я Сергея Дмитриевича, но честно призналась: — Он мне показался не то смутно знакомым, не то похожим на кого-то. Не пойму, но что-то есть определенно. А уловить не могу.
— А вы подумайте, подумайте, — ворчливо рекомендовал он.
— Я подумаю, — пообещала я.
— Продолжим, — поглядывая в листы протокола, устало распорядился Марчук. — Итак. На входной двери отсутствуют следы взлома, значит, ее открыли ключами. Вы утверждаете, что ключей имеется четыре комплекта: один принадлежит вам, второй вашей бабушке, которая живет за городом и оттуда не выезжает, третьи у вашей тетки, которая в данный момент проживает с Испании со своим мужем и ближайшие полгода в страну не въезжала, и четвертые запасные, которые находились в квартире и которые вы мне выдали. Также вы утверждаете, что никто из вас троих ключей не терял. — Посмотрел он на меня выжидательно: — Так?