Они были почти ровесники. Оба широкоплечие, стриженые «наголо». На этом их сходство оканчивалась.
Помощник — в гимнастерке, перехваченной крест-на-крест ремнями портупеи, с красными, то ли от бессонницы, то ли от густого табачного дыма глазами. Он периодически тер виски и с исступлением долбил одним пальцем по кнопкам пишущей машинки.
Комбриг — в экзотическом китайского шелка халате. Под халатом виднелась белая шелковая сорочка с модным когда-то воротником «Апаш»[22]. Грустные зелено-карие глаза, мясистая верхняя губа, прикрытая короткими усами, делали его больше похожим на преуспевающего торгового агента, чем на командира бригады, которая только что вела бои с бароном Унгерном. На лице комбрига читалась отчаянная скука.
— Валентин Кириллович, бросьте этот «мартышкин» труд. Официальный отчет напишут штабные. Нашу главную задачу, которая стояла перед нами, мы выполнили. Но о ней ничего печатать нельзя. Так что предлагаю выпить. Вкусно закусить и, наблюдая мистически величественные картины заснеженной России, почитать стихи!
Он открыл небольшую дверцу в стене вагона и достал литровую бутыль с прозрачной жидкостью, выдернул зубами пробку, и замороженная водка густой маслянистой струей наполнила большие хрустальные бокалы, которые мгновенно покрылись слоем белого инея.
— Валентин Кириллович! Давайте выпьем за русскую литературу! Нет, за русскую поэзию! Нигде в мире нет таких поэтов, как у нас в России! — неожиданно он несколько сконфузился и, делая вид, что отрезает кусок семги, добавил, — Ваш покорный слуга, тоже стишками балуется.
Едва заметная картавость и малороссийский говор выдавали в комбриге уроженца южной культурной столицы дореволюционной России — Одессы.
Собеседник молчал, не зная как реагировать на откровение комбрига.
Видимо, почувствовав, что чересчур разоткровенничался, хозяин поднял бокал и одним глотком осушил его. Помощник последовал за ним.
Большой глоток ледяной водки, кусок соленой семги и свежая булка с хрустящей корочкой в мгновенье ока изменили атмосферу в вагоне. Молодым мужчинам даже показалось, что тусклый свет электрических лампочек стал ярче.
— Товарищ Ильин, — Яков Блюмкин плотно запахнулся в шелк халата, — пройдут годы, что годы — столетья, а я останусь в памяти людской, потому что обо мне написал великий поэт:
— Каково? — комбриг запыхался, декламируя стихи, — это про меня: «Человек, среди толпы народа, застреливший императорского посла[24]!»
— Яков Григорьевич, Вы думаете, я не в курсе, что германский посол граф Вильгельм фон Мирбах-Харф — ваших рук дело? — помощник Якова Блюмкина Валентин Кириллович Ильин назвал посла полным именем, специально подчеркнув, что хорошо осведомлен о событиях, которые произошли всего чуть более двух лет назад.
— Не обижайтесь, дружище! Лучше скажите, каковы стихи! — На лице Блюмкина большие семитские глаза сверкали от счастья.
— Это Ваши стихи? — поразился Ильин.
— Ну, нет, конечно! Это Николай Гумилев! Путешественник, поэт, вкус безупречный!
— Мне последнее время не до стихов, — мрачно пережевывая рыбу, проговорил Валентин, — у меня с переходом из Коминтерна[25] голова «идет кругом». Когда нас с Ильей Свиридовым Вячеслав Рудольфович[26] в ЧК пригласил работать, я не думал, что придется в Монголии воевать.
22
Рубашка со стояче-отложным воротником, который оставляет открытой шею. Была в моде во время первой мировой войны вплоть до 20-х годов ХХ — века. Считается, что конструкция позаимствована у «апашей» — парижских хулиганов.
24
Имеется в виду убийство германского посла Германской империи при правительстве РСФСР 6 июля 1918 г. Посол был убит в ходе террористического акта, осуществленного Я.Блюмкиным и Н.Андреевым.
25
Коммунистический интернационал (Коминтерн, 3-й интернационал) — международная организация, объединявшая коммунистические партии различных стран в 1919–1943 г.г.
26
Имеется в виду Менжинский Вячеслав Рудольфович — с 1920 г. — начальник Иностранного отдела ВЧК, с 1923 г. — первый заместитель Председателя ОГПУ Ф.Э.Дзержинского, с 1926 г. по 1934 г. — Председатель ОГПУ.