Казалось, Брокара вмиг покинула вся бурлившая в нем энергия. Он сидел возле своего колченогого стола, склонив голову на руки, без мысли, без надежды, без движения. Так длилось с четверть часа. И вдруг какое-то внутреннее побуждение снова заставило его приподнять голову, он медленно выпрямился, встал со стула и по давней привычке зашагал по комнате.
Нет, черт возьми, он не оставит этого дела, он не бросит сотню франков кошке под хвост! Вполне возможно, что он напал на след какой-то тайны. Почему не допустить, что об этом урановом месторождении известно лишь владельцу коллекции, который почему-либо не заинтересован в его разработке и даже более того — хочет скрыть от людей самое его существование? Да, но как оказалась эта коллекция у папаши Ледрю? Что ж, ее владелец мог умереть, а наследники разбазарили его имущество, в том числе и ящик с минералами! Наконец, могло случиться, что коллекцию собрал в какой-то неисследованной стране некий путешественник, сам не ведавший, что за тайна заключена в этих камешках; иначе он никогда не продал бы их папаше Ледрю. Словом, эта задача со многими неизвестными, и не сто́ит ломать голову над ее решением. Надо действовать. Надо выведать у папаши Ледрю, кому принадлежала эта коллекция и каким путем попала в его лавчонку.
Итак, завтра с утра мы принимаемся за папашу Ледрю. Хочет того папаша Ледрю или нет, а ему придется поделиться с мосье Брокаром своей «коммерческой тайной». Мосье Брокару не до шуток, на карту поставлено слишком многое. Двадцать лет ждал он своей судьбы и не позволит какому-то жирному лавочнику стать на своем пути!..
7. ЧИСТОСЕРДЕЧНОЕ ПРИЗНАНИЕ
На другой день, около полудня, в лавку папаши Ледрю вошел человек средних лет, обыкновенно одетый, с обыкновенным, маловыразительным лицом.
— Я хотел бы видеть мосье Ледрю.
— Вы видите его перед собой, — отозвался папаша Ледрю.
— Очень приятно, мосье, — вежливо произнес посетитель. — Я из полиции.
— Из полиции? — Папаша Ледрю нахмурился, его старое сердце беспокойно забилось. — Какое дело полиции до меня? Я честный коммерсант…
— Из т о й полиции, — многозначительно сказал посетитель, подняв кверху указательный палец, словно «та» полиция пребывала на небе.
Хотя папаша Ледрю имел смутное представление о «той» полиции, он еще больше струхнул. В его голове беспорядочно забегали мысли. Если бы дело шло о скупке краденого — за ним числились такие грехи, — он просто сунул бы в пасть этому типу несколько франков. Но ведь «та» полиция ведает шпионажем, разведкой, контрразведкой и прочими страшными делами, столь памятными каждому парижанину с проклятых времен оккупации. Правда, перед ним самый обыкновенный француз, а не бош, но одному богу известно, на что способны эти типы «оттуда».
— Так, так… — пробормотал папаша Ледрю. — И что же вам от меня надо? Уж не думаете ли вы, что я алжирский шпион? Или советский агент?
— Не знаю, — сказал посетитель. — Но я уполномочен моим комиссаром поговорить с вами об одном важном деле. Прошу вас запереть лавку, разговор предстоит секретный.
Папаша Ледрю достал из бездонного кармана своего фартука большущий ключ, покорно запер дверь и вернулся за прилавок.
— Простите меня, старика, — держась за сердце, он опустился на табурет, — мне трудно стоять…
— Это ваше право. А теперь потрудитесь ответить, — в голосе посетителя появились строгие ноты, — как попала к вам коллекция минералов, которую вы продали вчера некоему Эмилю Брокару?
При этом посетитель уставился на папашу Ледрю своими отнюдь не проницательными глазами.
— А-а, вот вы о чем! — приободрился было папаша Ледрю. — Ну, дружок, это моя коммерческая тайна.
— Во-первых, я вам не «дружок», — резко сказал посетитель. — А во-вторых, извольте тотчас же ответить на мой вопрос. Знайте: в этом деле замешаны силы и интересы, связанные с обороноспособностью Франции! Понятно?
— Господи боже мой! — выдохнул со стоном папаша Ледрю. — Надо же было мне связаться с этим проходимцем Брокаром! То-то он вырядился; как витринный манекен, во все модное, подлый изменник! Да и слыханное ли дело, — добавил он в полном смятении, — платить сто франков за паршивую коллекцию минералов, которой красная цена двадцать!..
— По выяснении всех обстоятельств этого темного дела Эмиль Брокар понесет заслуженное наказание, — бесстрастно, как судья, сказал посетитель, затем склонился к папаше Ледрю и снизил голос до шепота: — Не советую вам хитрить со мной, уважаемый. Признайтесь, что побудило вас назначить за эту, как вы выразились, «паршивую», коллекцию столь высокую цену? Выходит, вам было известно об о с о б о м ее значении? Не так ли?