Вернувшись в гостиницу, Адальбер хотел подняться к госпоже де Соммьер, но встретил Мари-Анжелин, которая, скрестив руки на груди, возбужденно мерила шагами площадку лестницы.
– Что вы здесь делаете? Вас наказали?
– Почти! Наша маркиза принимает Полину Белмон, которая попросила разрешения поговорить с ней наедине.
– Это не повод изображать тигрицу в клетке здесь, на лестничной площадке. Полагаю, они в маленькой гостиной, которая разделяет ваши спальни? Вы могли бы остаться в своей комнате!
– Госпожа маркиза слишком хорошо меня знает! Ей известно, что я обожаю подслушивать, поэтому меня отправили к аптекарю за пастилками из Виши!
– И вы пошли в аптеку?
– Вы что, шутите? Я поспешу туда, как только эта женщина выйдет! Впрочем, госпоже маркизе эти пастилки совершенно ни к чему: у нее печень из железобетона.
– Вы понимаете, что это откровенный бунт? Идите и купите то, за чем вас послали в аптеку! Я покараулю вместо вас. И потом, прогулка вас успокоит!
Поколебавшись немного, План-Крепен решилась и, не вызвав лифт, бегом спустилась по лестнице. Адальбер уселся в одно из двух кресел, стоявших на площадке лестницы рядом со столиком, украшенным вазой с анемонами. Долго ждать ему не пришлось. В любом случае, прошло не больше пяти минут, когда дверь открылась перед посетительницей госпожи де Соммьер. Маркиза провожала ее. Обе выглядели очень взволнованными, и Адальбер вжался в кресло.
– Уезжайте спокойно, моя дорогая! Вы правильно сделали, что пришли так откровенно поговорить со мной. Вы можете не сомневаться: я сделаю все возможное, чтобы следы этой трагедии стерлись… возможно, не скоро, но окончательно.
– Вы сообщите мне новости?
– Обещаю вам. Вы рассчитываете провести несколько дней в Париже?
– Мне бы хотелось дождаться… когда он пойдет на поправку. Но мой брат считает, что нам лучше вернуться как можно скорее…
– Он знает о том, что произошло между вами?
– Разумеется. Мы с братом давние друзья. Настаивая на скором возвращении домой, он думает прежде всего обо мне. И он прав: я слишком долго была в центре всеобщего внимания. Поэтому мы задержимся в Париже только для того, чтобы забрать багаж, оставшийся в «Рице». Через три дня мы уже будем в море… А потом Нью-Йорк, мой дом на Вашингтон-сквер и моя студия!
– Вы не боитесь, что там вас будет осаждать пресса?
– Мои слуги превратили его в настоящую тихую гавань! И потом, при необходимости я всегда могу найти убежище в одном из многочисленных семейных поместий… Не сомневайтесь в Джоне Огастесе, брат позаботится о моем спокойствии! Мне остается лишь попрощаться с вами…
– Мне не слишком нравится это слово! Особенно в моем возрасте! Я предпочитаю говорить «до свидания», но будет так, как угодно судьбе. Позвольте мне поцеловать вас!
Женщины обнялись. Полина исчезла в коридоре, который вел к ее комнате, а госпожа де Соммьер оставалась на пороге своего номера, пока не услышала, как за женщиной закрылась дверь. Тогда она сделала два шага вперед.
– Выходите из вашего укрытия, Адальбер!
– Вы знали, что я здесь?
– Кресло не маленькое, но вы слишком крупный, чтобы спрятаться в нем целиком. Вы не видели План-Крепен?
– Видел. Она мне сказала, что вы принимаете Полину, после чего отправилась в аптеку.
– Странно… Я полагала, что она ни за что на свете не отойдет от этой двери! Хотя она, должно быть, рассчитывала на ваш доклад. Вы все слышали? Входите же!
– Я слышал лишь то, что вы говорили на пороге. Полина пришла попрощаться с вами?
– Да! Бедная женщина! Она не находит себе места от тревоги за Альдо и отдала бы что угодно, только бы иметь возможность остаться с ним рядом, ждать, когда он откроет глаза и улыбнется ей. И все же Полина намерена отправиться за океан.
– Она не может поступить иначе! Представьте себе, что могло бы произойти, если бы они с Лизой встретились здесь лицом к лицу!
– Она это знает и ужасно винит себя за то, что присоединилась к Альдо в поезде. Думаю, об этом она и пишет вот в этом письме, – сказала госпожа де Соммьер, беря с маленького секретера длинный голубой конверт. – Миссис Белмон попросила меня передать его Лизе.
– Которая его порвет, не читая!
– Нет, потому что я буду присутствовать при этом. Именно поэтому миссис Белмон отдала письмо мне, а не доверила почте. Я знаю, что написано в этом письме, и могу поклясться, что Лиза узнает его содержание, пусть даже мне самой придется ей его прочесть! О, кстати, раз я об этом заговорила…
Маркиза взяла свой дорожный письменный набор из голубого сафьяна, убрала конверт в одно из отделений, закрыла кожаный клапан с помощью крошечного ключа и положила его в карман платья.