– Я не подозревала о том, что моему кузену Гаспару удалось последовать за похитителями после того, как один из его служащих отправился на вокзал, чтобы передать деньги. Но если его присутствие оказалось для меня наиприятнейшим сюрпризом, все остальное таковым не являлось. Гаспар самый лучший водитель из всех, кого я знаю, а его великолепное зрение позволяет ему ехать ночью с выключенными фарами. Если комиссар Ланглуа желает поговорить со мной об этом, то ему нет нужды приезжать сюда: вы сможете повторить ему мой рассказ!
– Не думаю, что этого ему будет достаточно. Разумеется, его заинтересует тот факт, что ваш кузен отправился в Круа-От, но он хочет поймать стрелявшего.
– Стрелявшего? Того, кто ранил…
– Возможно, смертельно, вашего мужа!
Молодая женщина вдруг покраснела до корней волос и снова откинулась на подушки.
– Вы же не собираетесь обвинить Гаспара в убийстве… совершенном у меня на глазах?
– Нет. Даже если теперь вы ненавидите своего мужа, я не верю, что вы позволили бы вашему кузену стрелять. Или я ошиблась в вас… Ланглуа полагает, что стрелок либо приехал вместе с господином Гринделем, либо выполнял его приказ…
– Но это безумие! Я…
– Позвольте мне продолжить! Дело в том, что пуля была выпущена человеком, находившимся совсем рядом с автомобилем, и вы не могли не заметить его.
– Как только я встретилась с Гаспаром, мы сразу уехали. Шум мотора, конечно же, помешал нам услышать выстрел!
Госпожа де Соммьер грустно рассмеялась.
– Чтобы заглушить выстрел, нужен был бы мотор пятитонного грузовика… Итак, я вас предупредила.
– И вы проделали такой путь лишь для того, чтобы сказать мне об этом?
– Не только! Я привезла вам письмо.
– Мольбы Альдо о прощении? Напрасный труд. Я не стану это читать!
– Подумайте головой, черт побери! Альдо не может даже открыть глаза, какие там письма…
Вынув из муфты длинный голубой конверт, маркиза не выпустила его из пальцев.
– Нет, это Полина Белмон перед отъездом на родину попросила меня передать его вам… лично в руки.
– Прошу вас, положите письмо на стол. Я догадываюсь, о чем идет речь. Ей не терпится заплатить свою часть выкупа!
– Ошибаетесь, этим занимается ее брат. И я настоятельно прошу вас прочесть письмо сейчас! Я ознакомилась с его содержанием, и оно может очень помочь вам!
– Вы полагаете? Я в этом сомневаюсь. Эта женщина все разрушила!
– Она ничего не разрушила, именно это она и пытается вам объяснить. Полина признается в глубокой любви к вашему мужу, но честно признает свое поражение. Ну же, Лиза! Прочтите письмо! Или вы хотите, чтобы я прочла его вам сама?
– Нет! Вы прочтете слишком хорошо и сумеете заставить меня расплакаться от умиления! Дайте мне письмо!
Вскрыв конверт, госпожа де Соммьер передала его Лизе и стала наблюдать за ней. Но по обычно такому живому лицу бледной молодой женщины невозможно было что-то понять. Наконец, закончив читать, Лиза сложила письмо, положила его в конверт… и сунула конверт под подушку. Это удивило тетушку Амели, но она воздержалась от комментариев. Лиза сама возобновила разговор:
– Что ж, вы выполнили поручение…
Слово не понравилось старой даме:
– Я не посыльный при миссис Белмон. Скажем так, я согласилась передать вам письмо. В любом случае, я бы приехала, чтобы узнать о вашем самочувствии. И чем дольше я смотрю на вас, тем больше тревожусь. Потеря не рожденного ребенка это всегда суровое испытание. Я когда-то это пережила, но я достаточно быстро оправилась и…
– … и вы удивлены тем, что я все еще нахожусь в клинике?
– Я бы не осмелилась так выразиться.
– Дело в том, что я не смогу больше иметь детей.
– Поверьте, я этим опечалена, но у вас уже есть трое детишек. Прекрасная семья, не так ли?
– Я бы хотела иметь больше! Я обожаю детей…
При этих словах лицо Лизы засветилось, и на нем появилось нежное выражение. Маркиза поморщилась.
– Если их отец все же умрет, вам не кажется, что троих сирот достаточно? Если только вы не собираетесь снова выйти замуж сразу после похорон… – безжалостно закончила она.
Результат оказался почти таким, на какой она рассчитывала. Лиза разрыдалась и отвернулась от нее. Посетительница позволила ей поплакать от души, надеясь, что эти слезы унесут с собой хотя бы часть горечи, отравлявшей молодую женщину. Когда рыдания стихли, госпожа де Соммьер нагнулась к Лизе и обняла ее за плечи.
– Только не думайте, что я стала вашим врагом. Я вас понимаю и по-прежнему люблю вас. Перед уходом мне бы хотелось, чтобы вы ответили на один-единственный вопрос: вы все еще любите Альдо?