— И что же дальше? Рассказывайте!
— У шуаров обнаженная женщина ложится на спину, чуть сгибает ноги и раздвигает их, чтобы мужчине было удобнее. Во время любви она поет древнюю песню, чтобы задать ритм этому священнодействию!
— Великолепно! Что еще?
— О Боже! Сеньорита, вы заставляете меня краснеть!
— Дон Эухенио! Я ценю вашу учтивость, но прошу рассказать мне все.
— Ну хорошо! Так вот, очень часто женщины там требуют, чтобы мужчина лег на спину, а женщина была сверху.
— Почему? Им так больше нравится?
— Многие женщины считают, что так легче петь положенную песню. К тому же так звуки голоса разносятся дальше, чтобы никто из посторонних им не помешал.
— Удивительно! Вам было хорошо, дон Эухенио?
— Да, сеньорита, мне было хорошо. Я с радостью вспоминаю те времена!
— Почему же вы не остались там навсегда?
— Это был не мой мир. К тому же заболели мои родители. Мне пришлось вернуться в Буэнос-Айрес.
— И что было дальше?
— А дальше, моя прекрасная сеньорита, все было обыденно и скучно. Я вынужден был бросить антропологию, университет. Поступил работать консультантом в крупную фирму, потом сам занялся бизнесом. В общем, ничего особенного.
— И все же?
— Ну, у меня есть кое-какие предприятия, немного торгую, немного произвожу. Это очень скучно, сеньорита. Может быть, я поведу вас на прогулку по Буэнос-Айресу? Я покажу вам город, который не откроется иностранцу.
— Что ж, дон Эухенио. Я с удовольствием вверяю себя в ваши надежные руки. Вперед, мой кабальеро.
Город произвел на Юльку удивительное впечатление. Большая часть населения Аргентины — белые, причем говорят они по-испански с итальянским акцентом. Буэнос-Айрес оказался исключительно элегантным, напоминающим одновременно столичные города Старого Света — Париж, Лондон и Мадрид. Рядом с гигантскими небоскребами органично соседствовали старинные испанские кварталы.
Часами Юлька и дон Эухенио бродили по старому городу. Забредали на старинное кладбище Ла-Риколетта, заходили в старинные церкви. Гуляли по Авенида Санта-Фе, по торговой улочке Флорида. Любовались садами и парками на улице Палермо, заглядывали в бары, где по вечерам танцевали танго, в антикварные лавки. В воскресенье ходили на антикварный рынок на улице Сан-Тельмо. Восхищались обелиском — символом города на улице Девятого июля, рассматривали прекрасные здания на Плаза дель-Махо.
Устав, они заходили в многочисленные кофейни и кондитерские, где можно было полакомиться восхитительными сладостями или выпить мате: в специальную посудину из дерева или тыквы засыпают траву и заливают горячей, но не закипевшей водой. Такой напиток пьют через специальную трубочку — бомбиллу.
Дон Эухенио оказался занимательным собеседником, который искренне любил свою страну и часами мог рассказывать о ее истории: о конкистадорах, о войне за независимость, о переворотах, о войне за Фолкленды. Он поведал Юльке о разнообразии природы Аргентины, о ее кухне и обычаях.
Юльке очень нравилась его сдержанная учтивость и ненавязчивость. Она видела, что очень нравится мужчине, но почему-то попыток сблизиться он не предпринимал.
Юлька подумала, что это уже было в ее жизни. Значит, шаг навстречу ей придется сделать самой. Как ни странно, с момента вылета из Москвы она ни разу не спала с мужчиной. Такой монашеский образ жизни ее почему-то не тяготил, хотя изрядно веселил.
«Старею?» — с тревогой спросила она себя. Подбежала к большому зеркалу в номере, сбросила одежду и внимательно стала себя разглядывать. Ее лицо и тело удовлетворяли самым высоким стандартам: подтянутая аппетитная фигурка, крепкая маленькая грудь, сильные ноги, упругая попка, плоский живот, гладкая шея и нежная юная кожа. Юлька чуть приподняла руками груди и стала вертеться перед зеркалом, представляя, как она выглядит со стороны. «Неплохо, даже очень неплохо, — одобрительно подумала она. — Даже, можно сказать, хороша».
В этот момент в дверь номера постучали.
— Кто там? — весело спросила Юлька.
— Это я, с вашего позволения, сеньорита, — раздался голос дона Эухенио.
— Отлично, — засмеялась Юлька. (Это знак. Сейчас мы подразним нашего Иосифа Прекрасного.) И громко сказала: — Прошу вас войти, дон Эухенио.
Стоя лицом к зеркалу, Юлька увидела, как позади нее открылась дверь в номер. Сначала в комнату вплыл очередной огромный букет белых роз, а вслед за ним порог пересек и сам кабальеро. Юлька с интересом наблюдала, как он поднял глаза и мгновенно залился краской, увидев зрелище, достойное кисти Рембрандта или резца Микеланджело.