Девушка очень старалась, но у нее не получалось, не успевала. Прибегал мастер, сердито сопел, на ходу конвейера прибивал гвозди. Адамчик поглядывал искоса, болтал ногами, сидя на ящике.
Во время первого перерыва девушка села на ящик и стала разглядывать свои пальцы. Адамчик подошел сзади, увидел свежие кровяные мозоли. Он посмотрел на свои руки. На ладонях была гладкая блестящая кожа — профессиональная кожа матрасников. Руки девушки отказывались грубеть.
— А ты перевяжи лентой, — неожиданно посоветовал Адамчик, вместо того чтобы столкнуть девушку и забрать ящик.
— Да от этого только хуже, — вздохнула девушка.
— Не успеваешь? — спросил Адамчик.
— Нет, — сказала девушка, — почти успеваю. Только гвозди пока не успеваю. А ты почему две смены работаешь?
— А что делать? — похоже, вздохнул Адамчик. — Мать из дому выгнала.
— Где же ты ночуешь? — спросила девушка.
— А здесь, в цехе. — Адамчик небрежно почесал в затылке.
— Нестриженый! — сказала девушка. — Хоть бы постригся! А почему она тебя выгнала?
— Да, говорит, хулиганю…
— А что она делает? — спросила девушка громко, чтобы слышали другие женщины.
— Не знаю, — тихо ответил Адамчик, — пенсию получает…
Вспыхнула красная лампа. Сквозь перестук молотков Адамчик с надеждой слушал, как перекатывается по конвейеру новость: «Адамчик в цехе ночует», «Ромку мать из дому выгнала…», «Что это за матери теперь…», «Начальнику нужно сказать…»
Девушка не отставала больше до конца смены. Рамки подъезжали к ней с аккуратно вбитыми в борт гвоздями. Адамчик не успевал присаживаться на ящик.
Новость докатилась до конца конвейера, перескочила в конторку, и начальник цеха в пересменку сказал Адамчику:
— Что же ты молчал? Это же просто делается: вызовем и прописать заставим.
Мать пришла во время работы, долго кричала в конторке, начальник цеха вызвал Адамчика, объяснил ему, что надо перестать хулиганить и начать уважать мать. Мать оставила новый адрес.
В комнате она сказала:
— Десятка в сутки, а то в цех ночевать пойдешь.
Адамчик сощурился:
— Трешка, а то снова начальник вызовет.
Сошлись на пяти рублях.
На следующий день девушка по-прежнему отставала. Напрасно она вздыхала и поднимала над конвейером красные опухшие руки. Адамчик не смотрел в ее сторону. Он ждал, чтобы она заговорила, но девушке было не до него.
Адамчик бродил по галерее Апраксина двора, держался руками за карманы. В карманах пиджака лежали деньги. Он с презрением отворачивался от глупых манекенов, довольных своими пальто и костюмами. Он давно уже мог войти в магазин, но не решался, стоял у входа. Люди выводили на улицу мотоциклы, оглядывались по сторонам, улыбались, как манекены, — счастливые, искали сочувствуя. Подмигивали Адамчику, и он с готовностью улыбался. «Ну, — взбадривал он себя, — ну же!»
Он набрал полные легкие воздуху и нагнул голову, чтобы нырнуть под арку, но в тот же миг кто-то положил руку ему на плечо. Адамчик оскалился. Перед ним стоял человек, чем-то похожий на начальника цеха, немолодой, полный, серьезный. Главное, в хорошем костюме — не выпивоха. Костюм успокоил Адамчика.
— По дешевке, — с ходу сказал человек. — Ничего не поделаешь, уезжаю в Воркуту. Давно уже стою, жду покупателя поприличней. Смотри, совсем новый.
Человек взял Адамчика под руку и подвел к мотоциклу, стоящему у края тротуара.
— Смотри, на ходу, с номером. Права у тебя есть?
У Адамчика заблестели глаза.
— Нет… — вздохнул он.
— Ну ничего, — успокоил человек. — Сдашь, получишь. Смотри, получишь. Смотри, пробег — всего полторы тысячи, только мотор приработался.
Он перекинул ногу через седло, ноги оказались длинные, в легких кожаных туфлях. Сидя нажал несколько раз педаль стартера. Мотор мягко затарахтел на малых оборотах. Адамчик погладил теплое крыло.
— Выкладывай четыре, — спокойно сказал человек и слез с мотоцикла.
Пока Адамчик считал деньги, человек достал из кармана бумаги и протянул ему:
— Держи документы. Вот квитанция. Куплен в этом магазине…
Левой рукой он принял у Адамчика деньги и сам положил ему бумаги в карман пиджака.
Под ухом Адамчика взревел мотоцикл. Перед глазами качнулся светлый пиджак с голубым значком.