— Стой! — крикнул Адамчик и боднул человека в живот.
— Что ты! — сказал человек, хватаясь за живот. — А! Что?
— Вот… — сказал Адамчик, махая руками. — Вот…
Там, где только что стоял мотоцикл, расползались по асфальту маленькие масляные пятна.
— Не уйдет! — уверенно сказал человек и стиснул Адамчику плечо. — Смотри! Он куда?
— Не знаю… — ватным голосом проговорил Адамчик.
— А, понял! Туда! — радостно крикнул человек и показал рукой в сторону улицы Дзержинского. — Бежим!
И кинулся вперед, расталкивая прохожих. Адамчик бежал следом, перед глазами мелькали новые кожаные подошвы. Подошвы удалялись.
На перекрестке человек легко развернулся, взметнулись голубые полы пиджака. Он промчался, выбрасывая далеко вперед длинные ноги, и махнул на бегу Адамчику рукой, подзывая к себе.
Когда Адамчик добежал до угла, человека уже не было видно.
— Эй, — крикнул Адамчик. — Человек!
Мелькали чужие розовые лица.
— Челове-е-ек! — кричал Адамчик.
Текло, смешиваясь с водой, молоко из разбитой бутылки. Голубое.
— Человек! A-а! Человек!!!
Нависал над плечом жаркий автобус.
— Челове-е-ек… — хрипел, замедляя шаги, Адамчик. По лицу текли, обжигая кожу, слезы и пот.
— Да стой ты, чудак!
Прохладными руками его держала нарядная обойщица Валя.
Из общежития рядом с фабрикой выходили нарядные девушки. Окружили Адамчика, засмеялись. Поправляли ему воротник рубашки, вытирали платочком лицо.
Адамчик молча вырывался, кусал губу, чтобы остановить слезы.
— Подрался, Адамчик, ну, скажи! — приставала Валя. — Ну, не плачь, пойдем с нами в Русский музей.
Его подхватили под руку и потащили, смеясь.
— Пустите, ну! — Адамчик оскалился и ругнулся матом.
— Что ты? — испуганно спросила Валя. — При девчатах…
— Пустите… — шепотом сказал Адамчик и заплакал.
Он вернулся к магазину. Постоял, кусая губы, перед аркой. Люди выводили на асфальт мотоциклы. Оглядывались. Счастливые искали сочувствия. Блестел металл. Фары ловили солнечные зайчики.
На асфальте подсыхали расплывшиеся масляные пятнышки. Адамчик кусал губы.
— Кореш, велосипед с моторчиком не надо?
Адамчик смерил подростка глазами. Мятые брюки, стоптанные сандалии. Подросток воровато оглядывался на прохожих, придерживая пиджак ладонью, будто держал велосипед за пазухой.
— По дешевке? — спросил Адамчик.
— За шестьсот, — радостно подтвердил подросток.
Адамчик примерился и выбросил кулак. Удар пришелся точно в челюсть.
— Ой, — сказал подросток и закрыл лицо руками.
— По дешевке, по дешевке! — объяснил Адамчик, стараясь попасть в нос, в розовый кончик ладонями.
— В ухо дай, в ухо!
Вокруг собиралась толпа. Подросток отнял ладони от лица и заплакал. Дергался кончик носа, подрагивали большие уши.
— Бежим! — сказал Адамчик, хватая его за руку.
— Ты думал — я жулик, — оправдывался на бегу подросток, — а я не жулик, нет, вот увидишь. На мотоцикл коплю, немного осталось.
— Ты смотри, с рук не покупай, — мрачно посоветовал Адамчик.
Подросток, задыхаясь от волнения, вывел во двор велосипед. Крутанул педаль. Моторчик затрещал на весь двор, синий дым поплыл к солнцу.
— Керосинка, — фыркнул Адамчик.
— Ракета, — поправил подросток. — Сорок миль в час. Только газ сразу не включай, передачу сорвешь.
Адамчик отсчитал деньги и вскочил в седло.
— Стой! — крикнул подросток.
Адамчик, не слезая с седла, осторожно оглянулся.
— Чего тебе?
— Купи зажигалку… Сорок.
— Давай, — сказал Адамчик.
У подростка загорелись глаза.
Адамчик оттолкнулся.
— Стой, — крикнул подросток. — Купи шарфик.
— Давай, — сказал Адамчик.
— Тридцать.
Адамчик запихнул полосатый шарфик в карман и сделал круг по двору.
— Стой, где ты работаешь? — кричал вслед подросток. — Как зовут?
— На мебельной, — крикнул Адамчик. — Роман!
— А я в Гостином, — кричал подросток. — Генкой зовут. Ге-е-енкой!
Отъехав немного, Адамчик остановился, слез с седла, потрогал провод, свечу, горячие ребра цилиндра. Зажигалка зажигалась, шарфик был мягкий, полосатый и заграничный.
— Ничего не понимаю, — буркнул Адамчик и затарахтел к дому, с удовольствием нюхая синий дым.
Вечерами на маленькой асфальтовой площадке около Медного всадника кружились бесплотные тени. Сливались в дрожащие круги спицы, тонко шуршали колеса. Тени сталкивались и разбегались, круто поворачивались и вились рядом, почти касаясь друг друга, как вечерняя мошкара.