Кирилл благостно, растроганно оглядывал уличную толпу. Жизнь этих людей лишена половины радостей под игом «цветов», все их способности и страсти загнаны в тупики сознания, и из-за этого каждый тяготится своей неполноценностью и относится к себе в глубине души пренебрежительно. Единственное, что им надо теперь делать, — это осознать чуждое, угнетающее влияние «цветов» и сознательно бороться с их гипнозом. Остальное появится само по себе, естественным порядком: каждая минута жизни будет приносить людям острое, как укол, удовольствие, к старикам вернется непережитая любовь и нерастраченные таланты, и, лишенные внешних причин для ранней старости, расцветут старые девы и увядшие красавицы, успокоятся одержимые и воспламенятся меланхолики. Легко понимая друг друга и избегая доставлять неудовольствие посторонним, люди начнут новую жизнь под знаком освобожденной человечности. Это не было бредом, он ясно видел, как она начнется на этих стройных улицах, в горьком воздухе города, рядом, на этом же перекрестке, где ничего не подозревающий мальчик мчится в магазин за папиросами и спичками для отца и сам Кирилл, ускользнувший от почестей, совершает вечернюю прогулку в обволакивающих летних сумерках.
Его охватило чувство легкости и восторга, и он понял, что самец, наконец, сломлен. Перед ним опять был каскад огоньков и ощущение свежести, и он вспомнил ту ночь, первые минуты после того, как он увидел самку «цветов». Несомненно, она сознательно привлекала сейчас его внимание и тянулась к нему, убийце ее мужа, не в силах существовать одна. Кирилл подумал, что перед ним теперь единственная возможность доказать людям достоверность его открытия, и эта возможность состояла в том, чтобы заставить самку спуститься на Землю. Он остановился у афиши «Большой зал Ленинградской государственной филармонии» и, скривив лицо и напрягая лоб, старался привлечь самку к Земле. Казалось, она поняла его и послушалась. Теперь она двигалась навстречу, но каким способом, Кирилл не мог разобрать, потому что он воспринимал ощущения, испускаемые живыми существами, а она находилась в каком-то плоском органическом, но не живом теле.
Теперь надо было решить, как вернуться домой, потому что ноги устали, а ночевать вне дома было бы для Кирилла чрезмерным геройством. Он решил сделать круг по ближайшим кварталам, оставить убийц позади себя, а потом неожиданно сесть на сорок седьмой автобус и добраться до дома. Нужно как следует отдохнуть перед завтрашним днем. Говорить кому-нибудь о том, что происходит, пока не стоит. И Кирилл уехал в автобусе, в котором желтые отражения лампочек ложились поверх темных фасадов и делали их несуществующими.
Как неожиданно все это на меня обрушилось! И я не знаю, было ли мне предназначено выполнить эту миссию с рожденья (скорее всего так), а может быть — просто теория вероятности? Во всяком случае ясно, что, если бы не мое мысленное вторжение в космос, через недельку-другую мы все взлетели бы в воздух, это я понял по поведению самца, который, скорее всего, приютился сейчас на обратной стороне Луны.