Черенков не знал, что ответить.
— Кто живет правильно, — сказал проверяющий, — тому никакой проверяющий не страшен. Ты кто? Фролов?
— Фролов, — соврал Черенков, как учили.
— Ты сядь, Фролов, сядь, — разрешил проверяющий и, будто вспомнив о чем-то, глубоко вздохнул, как вздыхают иногда перед началом трудного разговора.
Был проверяющий высок, сутул, густобров, сед, в штанах на манер галифе, в сапогах и ватнике. Вздыхал хрипло.
— Не стой, не стой. Не люблю этого. — Проверяющий похлопал себя по колену. — В ногах правды нет. Нет, понимаешь ли, правды. А? (Черенков опустился на стул.) Я тебе что говорю? Бывало, прошагаешь всю смену — и ничего, к утру свеж как огурчик, хоть вприсядку пляши, хоть козлом прыгай… А теперь, брат, стар я стал, устаю от ходьбы, вон ведь как притомился. Тебя, говоришь, Фролов зовут?
— Да-да, Фролов.
— То-то и вижу, Фролов.
Проверяющий достал из кармана ватника записную книжку.
— Иногда завидую вам, сторожам. Спите себе на диванах, чем не работа? А я, представь, как медведь-шатун, как, знаешь, Топтыгин… Всю ночь на ногах, всю ночь на ногах… Пока вас проверишь, пока всех мазуриков обойдешь, силы-то не те уже, присядешь вот так, поневоле задумаешься… Как фамилия, не расслышал?
— Чья? — удивился Дмитрий Константинович.
— Твоя, не моя же.
— Фролов, — четко произнес Черенков, стараясь не расслабляться.
— Ну-ну, Фролов.
— Ты вот что, Фролов, ты у меня, Фролов, последний остался. Я уже всех проверил. Теперь твоя очередь. Скажи-ка мне, Фролов, может, у тебя замечания есть, пожелания, предложения? Может, вопрос какой появился? Может, волнует что? Ты говори, Фролов, не стесняйся, ты спрашивай.
— Вопрос у меня один. — Дмитрий Константинович прислушался к своему голосу, чем-то странным показался ему этот голос: глухо он звучал, не по-родному, не по-черенковски. — Вопрос у меня один: что я делаю тут и ради какой надобности?
— Ну это ты не меня спрашивай. Этого я не знаю.
— Хорошо, — сказал Черенков. — Согласно инструкции мне полагается оружие…
— Ишь чего захотел!
— Согласно инструкции…
— Нет, брат, подожди… «согласно инструкции»! Мало ли что согласно инструкции? Да у меня знаешь какая инструкция?! Твоя инструкция перед моей инструкцией, сам понимаешь… а не инструкция! И потом в твоей инструкции… ты уж меня за нос не води с инструкциями… что сказано? Сказано, как пользоваться в твоей инструкции оружием… А что согласно инструкции тебе полагается оружие, этого в твоей инструкции нет. Согласно моей инструкции тебе ничего не полагается. Ничего, понял? Да ты, брат, философ, наверное?
— Почему философ?
— Потому что философ.
— Где же я философ?
— Отвечай: ты философ?
— Нет, не философ, — отвечал Дмитрий Константинович, ощущая легкое головокружение.
— То-то и вижу, что не философ, — успокоился проверяющий. — У меня тут каждый третий философ. Ох, трудно с философами. Я сам философ. Я смотрю на жизнь философски. Я всех насквозь вижу. Меня не обманешь. Зачем обманываете? Кого обмануть хотите? Быстрее себя обманете. Обманщики!
Дмитрий Константинович не стал перечить. Он ждал, что, наговорившись вдоволь, проверяющий встанет и уйдет по делам неотложной службы. Но, судя по всему, идти проверяющему было некуда.
— Ты, смотрю, сочинение сочиняешь?
— Сочиняю.
— О чем сочинение?
— О деле.
— Знаю, что о деле. Вы тут у меня все деловые. Читай.
— Это почему же я, интересно, читать должен? Это что еще за новости?
— Такие новости, что я проверяющий.
И без того холодный взгляд его сделался совершенно ледяным, лютым, к возражениям нетерпимым: желваки заходили по скулам, брови грозно сошлись на переносице, кисти рук сами собой сжались в кулаки.
— Хорошо, — сдался Дмитрий Константинович. — Если так хочется, то пожалуйста… мне скрывать нечего… Я тут статью пишу… о культуре, кстати говоря, инструктирования. Я тут пишу, — он приготовился читать, — ну да, это про терминологию… «Следует различать, — пишу, — такие понятия, как „рекомендуемость“ и „рекомендационность“. Не подлежит сомнению, что рекомендуемость есть способность предмета, явления или общественного мероприятия быть рекомендованным к чему-либо, тогда как рекомендационность есть свойство предмета, явления или общественного мероприятия…»