— Господи боже мой! А инфинитивы?
— Инфинитивы мало популярны в народе. Вот что, Петр Иванович, если так заинтересовала вас Англия, свернем-ка на минуту на Марсово поле… Я покажу там вам одну штуку, от которой в Ливерпуле онемеют.
И Петр Иванович, к своему удивлению, свернул.
По Марсовому полю гуляло несколько человек в объятиях праздности. Лишь изредка юная красавица спотыкалась об камушек и ломала каблучок. Дежурный офицер дремал у гауптвахты в вольтеровском кресле. Пагубность вольтерьянства была совершенно очевидна, спинка была длинна — опираться безнадежно, а спать — нельзя, потому что коротко…
— Нынче здесь пустынно, — быстро-быстро заговорил осьмилетний англичанин, и Петр Иванович уловил в звуках его голоса модуляции азарта. — Во время гуляний — многолюдно! После них я соберу всю ореховую скорлупу с поля и пережгу в щелок. Вы слышали: щелок уничтожает растительную силу бороды?!
— Поступите проще — выбрейте ее у верного человека, — подсказал Петр Иванович…
— …Этого щелока будет достаточно, чтобы лишить Ливерпульскую фабрику по изготовлению лезвий ее годового дохода!
«Смотрит он далеко, — подумал про себя Петр Иванович, — но планы его часто исключительно крайние», — сам же спросил:
— В Ливерпуле теперь есть футбольная команда?
— Есть, — ответил осьмилетний англичанин, и черты его скорбно нахмурились. — Но прежнего ее капитана уже нет, — добавил он после молчания. — Что ж, мне пора!
Они вновь расстались, и Петр Иванович бросился прямо-таки сломя голову к Адмиралтейству. На пути попался ему мужик в синем кафтане с пришитым голубым карманом.
— Вот ведь все какие вехи встречаются сегодня! — выругался в сердцах Петр Иванович.
В самом Адмиралтействе затруднений не оказалось. Сразу показали ему, куда пройти к чиновнику Артебякину, но уже в дверях произошла заминка. Артебякин обедал, и в кабинет ему пронесли прямо перед Петром Ивановичем блюдо щучины, осетриную спину и белужью башку.
Петр Иванович решился ждать, как вдруг из кабинета послышались резкие голоса и бранные выкрики. Петр Иванович заглянул за дверь: ближе всех к Артебякину стояла Белужья Башка и с гримасой уверенности в своей правоте выводила:
—...А оттого именно теперь, милостивый государь, что именно теперь время обеденное!
— Здесь нет предмета для спора! — поддерживало Блюдо Щучины.
Петр Иванович не заметил, как вступил в залу.
— Хоть вы объясните негодяям, что здесь Адмиралтейство, — обратился к нему Артебякин с внятной просьбой.
— Главным образом именно поэтому! — упорствовала Белужья Башка, поддерживаемая товарищами. — Куда же нам обращаться, как не в Адмиралтейство?! И цвета расцвечивания, исключительно присвоенные водам!..
— И слушать не хочу! — отрезал Артебякин. — Чем могу быть полезным? — отнесся он к Петру Ивановичу с подчеркнутым вниманием.
— Собственно… Гм-м… По высочайшему… — Петр Иванович выхватил из кармана письмо с пожалованием ему Почетной Шубы с Царского Плеча.
— Ах, да, да… — как бы вспомнил Артебякин. — Это ко мне. Только не знаю, остались ли у меня шубы… — И Артебякин засобирался, кажется, далеко.
— И не ищите! Вот она сидит на ней! — сказало Блюдо Щукины, указывая на присевшую в кресла Осетриную Спину.
— Как же можно?! — всплеснул руками Артебякин. — Сели прямо на мою форменную шинель!
— Что ж с того? Велика ли беда? — спрашивала Осетриная Спина, нехотя вставая. — Отчего же все-таки не назначить настоящую цену? Уж столько хлопочем!
— Да оттого, что не назначить, и все! — рассердился вновь Артебякин. — Настоящая ваша цена до высоты вызолоченного шпиля Адмиралтейства не касается!!!
— А как же цвета расцвечивания?! — пробовала подвести контрмину Белужья Башка.
— А плевал я на ваши цвета! — откровенно признался Артебякин, после чего рыбный ряд замолчал.
Наступила выгодная тишина, способствовавшая дальнейшему объяснению Петра Ивановича с Артебякиным.
— Царские шубы ведь обыкновенно бывают на соболях, — сказал Артебякин, ни к кому особенно не обращаясь.
— На соболях, — мягко подтвердил Петр Иванович.
— Ничего на соболях у себя давно не встречал, — признался Артебякин.
— Соболей уж не хватает! — возмутилась Белужья Башка. — Чего ж, казалось бы, проще — накупил пороху и ружей и стреляй в глаз по елкам, ан нет… И тут нехватка!
— О чем, бишь, я вздремнула? — спросила Осетриная Спина, переместившаяся в кресло у стены под портретом, изображавшим удачную игру на бильярде.