Потом то же самое подтвердила маленькая Катя.
Получалось, что он ТАК смотрел на меня в тот момент на планерке, когда я сидела, прислонившись спиной к дереву, и ни о чем не думала. Главное, о нем. До этого мы мы поссорились, отчего целый день, я знала, он демонстративно будет не обращать на меня внимания. Я хотела отстраниться от этого.
Владимир Николаевич планировал мероприятия, выбирал желающих, меня не трогал, так как я все время отказывалась. Я разглядывала муравьев, солнечные пятна на руках, разную мелочь, и в какой-то момент почувствовала освобождение. Словно прорыв! Я вдруг ощутила, и это сложно описать, что никакой проблемы нет. Представляете! Несколько дней я мучилась над вопросом, что происходит у нас с Герой, пыталась понять его поведение, много думала. А тут, раз, и все ушло так далеко. Я испытала радость!
В тот момент, сколько бы ни пыталась вспомнить уже после, я не чувствовала, чтобы Гера смотрел. Казалось, меня вообще никто не видит. Я пыталась уловить, осознать и понять это освобождение, но планерка кончилась, и ощущение развеялось.
Так что же видел Гера, когда меня рассматривал? Что было на моем лице?
Занятия прошли, и я поехала к Саше. Около его квартиры девушек не оказалось, я посчитала это хорошим знаком и расслабилась. А зря! Тетя Тоня, открыв дверь и пропустив меня внутрь, сказала, что он не один.
Хоть раз в жизни сюда можно прийти безоружной?
Казалось, кто-то или что-то снова и снова создавал такие условия, чтобы испытать меня на прочность. Выдержу ли на этот раз?
Я вошла в его комнату, готовая сразить всех и вся, кто только попытается рыпнуться.
Тетя Тоня шла следом. Девушка оказалась крашеной блондинкой несколько выше меня, с длинными прямыми волосами и челкой. Симпатичная, насколько, не знала. Знала лишь, что ей не уступаю, я — сильнее.
— Это Саша, — представила ее тетя Тоня, а потом назвала меня. Я с достоинством улыбнулась.
Тетя Тоня засмеялась, что ее уже тошнит от этого имени: куда ни плюнь, везде Саши. Но эта тема уже обсуждалась весной, а так же прошлой зимой и позапрошлым летом.
— Она приезжает в школу на каникулах, — объяснила про меня тетя Тоня.
— И где же ты учишься? — спросила меня девушка.
— Я учусь в Школе одаренных детей, — ответила ей, впервые в жизни не скрывая этого факта и не боясь задеть!
— И чем же ты так одарена?
Задела!
А раз задела, то отвела глаза и изобразила скромность.
Зря, потом тетя Тоня рассказывала маме, что мы встретились «как соперницы», а при том вопросе я смутилась, считай, отступила.
— Я не отступила, — объяснила маме. — К тому моменту я сделала уже всё!
Девушка в скором времени догадалась, что она здесь лишняя. Еще бы! Мое нахождение более обосновано, чем ее, я почти член семьи. Она повернулась к Саше и тихо сказала: «Проводи меня». В ее голосе чувствовалась слабость и неуверенность. Больше она меня не интересовала.
Во вторник снова нужно было ехать к Саше, он должен был записать программы на диски. Так что сразу после занятий я вышла на крыльцо ШОДа, уже настроенная на битву. Аж самой казалось, будто снесу всех, кто только окажется у меня на пути, настолько сила перла. Громов курил с пацанами в углу крыльца и, заметив меня, оглянулся, а затем вдруг бросил сигарету и подбежал с каким-то глупым вопросом. Я посмотрела на него, не собираясь, конечно, отвечать, а вид у Громова был несколько ошарашенный.
Саша был один. Тётя Тоня проводила меня в комнату (когда он удосуживался встречать меня сам?), и осталась на какое-то время. У Саши играла «Агата Кристи»:
— Мне не нравится эта песня, — поморщилась тетя Тоня, я усмехнулась.
На полу лежали гантели и, как только тетя Тоня вышла, я подбежала к ним.
— Твои? — не без иронии спросила Сашу.
— Мои, — попыталась их поднять, оказались очень тяжелыми.
— Ты, что качаешься? — переспросила его с сомнением, потому что Саша и спорт всегда казались вещами несовместимыми.
— Угу.
— Да, ладно! Покажи!
Он молча взял гантель и, сидя на кресле, невозмутимо согнул руку в локте.
— Раз, — я не утерпела.
Он продолжил, пришлось считать до тридцати. Произнося цифры вслух, я заметила, что мой голос становится всё серьезнее и грустнее. В какой-то момент я ощутила тягу к Саше, вдруг резко представив, как было бы хорошо, если мы обнимались, но затем выкинула это из головы, расплатилась за диски и сказала, что пора.