В коридоре я одевалась, слушая тетю Тоню, затем открыла дверь и оглянулась на прощание. Саша в этот момент уже сделал шаг по направлению к своей комнате, но вдруг замедлился, обернулся и посмотрел мне прямо в глаза. Тетя Тоня не могла видеть его лица, может, поэтому он не скрывался. В них была глубокая печаль.
Самое странное, что в среду я немыслимо заскучала по Гере, его не было в ШОДе во вторник, не пришел он и на следующий день. Я страшно боялась, что больше его не увижу, и не могла себе объяснить, как человек, который в понедельник меня совсем не интересовал, исчезнув, в среду практически заставил страдать. Я дала себе обещание, как только он появится, дать ему шанс снова сблизиться со мной, но переживать эти дни было безумно тоскливо.
В четверг Гера пришел.
Не долго думая, на физике я села к нему за парту. Весь урок сидели молча. На математике к Гере присоединился Громов, занял мое место. Ха! Будто это меня остановит! Я спокойно подошла к Гере и сказала:
— Подвинься! — в группе было много народу, поэтому часто сидели по трое.
Гера что-то спросил, усмехаясь.
— Что? — я не разобрала.
— Ничего, — Гера подвинулся.
Я села рядом, но его вопрос не давал покоя, наконец, удалось восстановить услышанные звуки в связное предложение. Он спрашивал: «Больше сесть некуда?» Я была рада, что не услышала вопроса, не пришлось реагировать.
Зато Громов был в восторге! Гера сидел между нами, но это не мешало Громову приставать ко мне с большим энтузиазмом. Десять раз спросил, на какой улице я живу, так и эдак коверкал фамилию. Громовское неравнодушие бросалось в глаза, и спрятать его под маской разгильдяйства он уже не мог. Наверное, даже Гера заметил. Но я была верна своим планам, и вечером, на лагерной встрече, которую организовывал Владимир Николаевич в своем кабинете, надеялась с Герой сойтись. Для этого были все условия.
В лагере, я помнила, когда мы не разговаривали друг с другом, Галя называла нас идиотами.
— Вы идиоты! — однажды сказала она в столовой, когда все ели арбуз.
Я посмотрела на нее. Почему идиоты?
— На вас без смеха нельзя смотреть! То один на другого посмотрит, глаза отведет, а потом другой на первого. И так все время!
Я надеялась, что на лагерной встрече будет множество поводов, чтобы Гера подошел ко мне, а потом проводил до дома, но он на ней не появился.
Галя не смогла прийти тоже, Маши с Настей не было, зато Громов притащил Никиту, появился Рома, уже студент, Грин, остальные. Я сначала ждала Геру, но когда все расселись, а Владимир Николаевич взял гитару, я поняла, он не придет.
— Это дискотека вместе с Джорджем и Романом, и любви прекрасные мгновенья, — запел отрядную песню Владимир Николаевич, и стало совсем грустно.
Встреча была для лагерных, но на нее пришел почему-то тот, кто с нами в лагере не был. Парень учился в группе по физике, я запомнила его, потому что он нравился Маше. Как-то сидела с ней и Настей за партой, и всю перемену она толкала нас обернуться назад и посмотреть на него.
— Какой симпатичный! Обалдеть! — она просто не могла усидеть на месте и во всю строила планы, как с ним познакомиться.
Я не заметила в парне ничего особенного, только когда он наклонился взять рюкзак, его светлая челка свесилась вниз, это движение показалось столь знакомым. Еще бы! Такие же волосы и прическа были у Саши.
Ну, вот, подумала я на встрече. Не одной мне не везет. Если бы Маша пришла сюда, она смогла бы с ним познакомиться.
Никита взял гитару и запел «Бременских музыкантов», наших:
Эту песню мы орали в лагере до одури множество раз, наизусть слова знали все.
Не знал только новенький парень, мне вдруг захотелось посмотреть, как он реагирует, а заодно и на его челку. Такая же она или нет? Он сидел справа от меня через Грина, я улучила момент и посмотрела на него. Но челку разглядеть не удалось, потому что парень в этот же момент взглянул на меня.
Случайно?
Я уже наверняка знала, что нет. Он ПОЙМАЛ мой взгляд.
Какое-то безумие! А ему-то КОГДА успела понравится?