Я вспоминала слова Маши, что он очень симпатичный. Тянуло посмотреть еще раз.
Но ведь он обязательно посмотрит на меня. Или не обязательно?
Взглянула. Он тоже. Челку снова не удалось рассмотреть, но что-то симпатичное в нём было.
Песни кончились, ребята полезли к Владимиру Николаевичу спрашивать что-то по физике, математике. Он задал им встречный вопрос, но почему-то никто не ответил.
— Пи пополам, — сказала я вслух, но тихо-тихо, вдруг не так, а Владимир Николаевич уставился на меня изумленно. Он ожидал услышать правильный ответ от кого угодно, но только не от меня. Я скромно уткнула взгляд в парту, польщенная, что смогла произвести впечатление.
В течение вечера я еще несколько раз встречались глазами с новеньким парнем, отчего была уверена, что он проводит меня, ну, или хотя бы выйдем вместе, а он первым, когда встреча закончилась, надел куртку и ушел. Я была разочарована, который год мечтала гулять с кем-то по городу, а все насмарку. Ни Саши, ни Геры, и даже этот новенький… вдруг чего-то испугался.
В пятницу на занятиях Гера всё же появился. Меня так интересовал вопрос, по какой причине он пропустил лагерную встречу, что на перемене я подошла к нему и спросила в лоб:
— Почему ты вчера не пришел?
Гера был польщен.
— У меня автобус, — ответил он с радостью в голосе.
Автобус??
Это была настолько приземленно-мелочная причина, что сначала в нее я не могла поверить.
Автобус…
Гера ждал еще вопроса, я же задумчиво смотрела в стену и в памяти всплывал новенький со светлой челкой, по которому сохла Маша.
Интересно, ты уже понял, что меня потерял? Мысленно спросила у Геры и отошла.
Мне нравилось производить впечатление, я поняла это ещё в лагере.
Гера, желая одержать надо мной верх, часто изображал, что я ему больше не интересна, а мне нравилось доказывать обратное. Противостояние с каждым днем делало меня сильнее и сбрасывало оковы, хотя бы той же скромности. Я больше не стеснялась своей походки, как в школе, не сомневалась в выборе одежды и становилась словно бы эталоном.
На той же дискотеке я танцевала уже не где-то на задворках, стараясь быть незамеченной, как в начале смены, а прямо в центре круга, причем круга не нашего отряда, а отряда москвичей. Одна девчонка оттуда со мной даже познакомилась, и то, как она говорила, указывало, что я для нее — авторитет!
Я отдавалась вся этим танцам, ритму музыки, чувствуя небывалую энергию то ли от себя, то ли от взглядов окружающих. Мои движения, я это ощущала, становились все более сложными, плавными и… сексуальными. Возможно, иногда слишком сексуальными.
Вечером в пятницу в ШОДе объявили дискотеку, Дашка в восторге кричала «сейчас мы зажгём», а мне зажигать не хотелось. Я так и не определила ту грань, где начиналось «слишком». Громов уселся на корточки рядом со стеной вместе с Грином и словно бы приготовился к «шоу», я это почувствовала, он желал наблюдать за мной. В лагере я не знала, как танцевала, но сейчас Громовская реакция заставляла меня только слегка передвигать ноги.
— А ты на какой улице живешь? — Громов, окликнув меня, задал в двадцатый раз тот же вопрос.
— На Коммунальной, — ответил за меня Грин, пока смотрела на Громова возмущенно, для этого Громов и спрашивал.
Гера неожиданно появился, хотя его автобусы никто не отменял, занял удобную позицию, чтобы в случае медляка быстро пригласить меня, его повадки изучила еще в лагере. Народу прибывало все больше, многие выходили в круг танцевать, показался и новенький мальчик, он неплохо двигался.
Врубили хит. Народ еще больше оживился, почти все, кто стоял, вышли танцевать, а новенький вдруг начал прыгать на руки, задирая ноги вверх, демонстрируя нехилую ловкость и умение. У него неплохо получалось, движения отточенные, уверенные, ему зааплодировали, освободили больше места. Мне же казалось, что он это делает ради меня. И волосы… Они красиво свешивались, когда новенький оказывался вниз головой, а потом снова взбрыкивали и падали, рассыпаясь, в привычный пробор посредине.
Зазвучали первые ноты медленной мелодии, Гера сделал шаг в мою сторону, но новенький, сам того не зная, уже опередил его, подошел и спросил:
— Можно пригласить?
Гера замер, а вместе с ним замерли я, Громов и Грин, которые так же сидели на корточках. Время словно поставили на паузу, шевелились только глаза Грина и Громова, они переводили взгляд поочередно с Геры на парня, с парня на меня и затем снова с меня на Геру. Шоу они все же дождались и теперь гадали, кого я выберу. Может, какую-то долю секунды я и сомневалась насчет Геры, но в следующую откинула колебания и сказала: