— Ты чего такая ссутуленная? — недовольно спросила мама, ее взгляд был настолько красноречив, что я убедилась, на этом вокзале нет никого хуже меня. — Ты же красивая девочка!
Нашла красивую девочку! В подобное вранье я уже не верила.
В девятом классе мама стала говорить, что я красивая. Стараясь понять это, я больше времени проводила у зеркала. Какие-то ракурсы нравились, какие-то раздражали. Нос курносый, лицо круглое, и это при общей худобе тела! Глаза ничего. Я научилась подводить их черным.
Лицо у Пашечки, про которого мама постоянно пела, классическое. Правильный овал, узкий прямой нос, красиво расставленные глаза, черные брови. Но при этом оно меня совершенно не впечатляло, возможно, от того, что напоминало мое собственное.
— Твое лицо ширпотребно, — говорила мама. — Оно нравится всем без исключения, но не становится от этого загадочным.
Это несколько задевало, но я находила утешение в словах «нравится всем без исключения». Паша тоже в этом роде.
Однажды во время спаренного урока с «д» классом, я случайно взглянула на одну девочку. Та смотрела на Пашу телячьими глазами и растаяла, когда он остановился в метре от нее. Пашечка с ней даже не разговаривал! А она от него уже была без ума! Тогда я осмотрела других. Каждая при его появлении резко оживлялась. Но в нем же нет ни ума, ни характера! Это что, кроме меня, никто не замечает? Я решила, что девочки из 9 «д» просто не знают, кто такой Паша, потому что с ним не учатся. А вот мои одноклассницы не настолько глупы. Но реакция Светки доказала обратное. Она сидела с ним на зачете, и Пашечка громко нес какую-то чушь.
— Паша, я понимаю, Света — красивая девочка, — прокомментировала мама, заставляя его замолчать. — И она тебе очень нравится.
Паша и бровью не повел! Перед всем классом объявили, что ему нравится Света, а он даже попытался это подтвердить. Зато Светка покраснела… Она тоже от него без ума! Потом обнаруживались факты еще и еще. В итоге оказалось, в Пашу влюблены не только поголовно все девочки в нашем классе, но еще в параллели, а также в младших и старших классах. Вот это да! Вот это не повезло! При таком-то успехе именно в меня его угораздило влюбиться.
Мама однажды нашла у Лермонтова и зачитала мне:
— Очень подходит к Пашечке! А вообще, к нему нужно подходить методом кнута и пряника.
— В смысле?
— Сначала поманить, а потом оттолкнуть.
— Зачем? — не поняла я. Заманивать Силина, а потом его отталкивать? Пусть живет своей жизнью.
— Это надо уметь. Вон твоей сестре парень на балкон цветы каждый день забрасывает. Значит, как-то привлекла?
Я ощутила собственную ущербность. До сих пор цветы мне не то что на балкон не закидывали, в руки-то не давали. Но действовать на Силина! Да еще специально! Чего-то добиваться? Так противно.
— Хорошо, — согласилась я в надежде, что мама забудет и не потребует отчета о достигнутых результатах.
А на следующий день она заявила:
— Принимала сегодня зачет и хочу тебе сказать! Твой Паша — пустота полная, — голос у нее был строгий. — Нечего о нем думать!
Я отвела глаза в сторону. Мать у меня или немного сдвинута, или малость туповата.
— А я тебе вчера не то же самое говорила? — спросила у нее осторожно, она задумалась.
— Наверное, ты все же умнее меня.
Директор подошла к нам, она знала мою маму.
— Это моя дочь! — я тут же почувствовала на спине руку, желающую вытолкнуть меня вперед.
Нет! Нет во мне никаких выдающихся способностей, чтобы так меня пихать! Я подалась назад.
Директор достала список и зачитала, кто едет в лагерь. Ни одна фамилия ничего мне не говорила.
— Володя Гринько…
Володя? Грин? Я обрадовалась. Единственный знакомый. Хотя так себе, общались на олимпиаде… Но ЗНАКОМЫЙ!!!
— Я знаю…Володю… — еле слышно пробормотала.
— Володя сядет на другой станции, — директор сверила списки.
И здесь не везет. Вот и езжай в лагерь. Одна!
С общением у меня всегда возникали трудности. В девятом классе я дружила попеременно с двумя компаниями. В одной лидером была Танька, в другой — Марина. Они сами распределяли, в какой момент и с кем я общаюсь, между собой же постоянно ругались и периодически дрались.