«Что ж, сам виноват. Сам так себя поставил, что она считает меня безобидным и смешным. Этаким добрым дедушкой. Рохлей. Безответным папиком, – накручивал себя Черкашин. – Но, может, уже пора? Не пришло ли время показать крошке, насколько она ошибается?»
«Добрый дедушка».
Этот имидж Андрей Борисович ковал годами и теперь тщательно оберегал. Его устраивало, что и Соня воспринимает его таким – но ровно до тех пор, пока девчонка не начала, как сегодня, его раздражать.
…А когда Черкашин добрался наконец до ресторана, где проходил показ, и нашел за кулисами Соньку, и она бросилась ему на шею (а в руках – очередной шикарный букет, и губы – припухли, явно от поцелуев), он убедился окончательно: с имиджем «мирного папика» явно пора заканчивать.
Глава 2
Все-таки деспот этот Марат: вот приспичило ему, чтобы они с Сонькой медицинские справки получили, – и хоть убейся.
Как Лера ни ворчала, что по врачам ей расхаживать некогда и вообще – она здорова, как конь, – Марат сказал жестко:
– Не хочешь – не ходи. Но тогда и в Италию не поедешь. Сто раз уже говорил: итальянцам нужно убедиться, что с тобой все в порядке. А иначе – приглашение не пришлют.
Так что пришлось тащиться.
Прием Лере и Соне назначили на вторник, к трем. (Нет бы с утра, чтобы школу прогулять!) Марат взялся подхватить их у Пушкина и лично, как съехидничала Сонька, «доставить на бойню».
Лера оделась скромно – к врачам же идут, не на дискотеку. А доктора, по своему занудству, видно, все одинаковые – что платные, что бесплатные. В районной поликлинике, например, подростковая врачиха «шалашовками» ругается, если юбка хоть на сантиметр выше колена.
Соньке же мозгов, как всегда, не хватило: вырядилась, как на свиданку с очередным «папиком», – мини, шпильки, чулки в сеточку и кофта в обтяжку. И раскрасилась, словно индеец, – будто не видит, что когда веки ярко-фиолетовые, то ее нос проблемный еще огромнее кажется. Даже Марат – всегда-то поощрял, когда девушки и в обычной жизни на высоких каблуках ходили, говорил, что тренировка никогда не помешает, – и то на Соньку цыкнул:
– Чего расфуфырилась?
– А вра-ачи? Кра-асавцы, очарова-ашки? – игриво пропела Сонька.
– Тьфу, дура, – фыркнул Марат. – Какие тебе красавцы?! Ты ж в гинекологию идешь, а там одни бабы работают.
– Неправда! – тут же заспорила Сонька. – У нас в районке гинеколог – дядька. Старый, правда…
– Ну, то ж в районке, – снисходительно пожал плечами менеджер. – За их три рубля спасибо, что хоть какого пердуна нашли.
Лера очень любила, когда Марат сбавлял свой вечно раздраженный, командирский тон и начинал разговаривать с ними «по-человечески». И тут же взялась поддерживать светскую беседу.
– Я знаете что недавно в «Молодежных вестях» прочитала? – поделилась она. – В какой-то станице в районные гинекологи вообще бывший зэк пошел. Подделал диплом и устроился.
Мама, кстати, сказала про статью, что это явная «утка». Но Марат – тот заинтересовался, поглядел с любопытством:
– И что?
Как раз подошли к машине; менеджер (явно перед прохожими рисуется) галантно распахнул перед симпатичными спутницами заднюю дверь.
– Полный абзац! – Лера постаралась, чтобы ухмылка получилась циничной. – Зэк этот, гинеколог, ласковый был, заботливый. Полюбила станица у него лечиться. Все доярки в город зачастили, за красивым бельем. А на прием – с шести утра очередь занимали.
– Многих осеменил? – с видом знатока поинтересовалась Сонька.
Тут уж даже Марат – а он к любым словечкам привычный – и то поморщился:
– Да придержи ты, Сонька, язык свой поганый!
Сел за руль, газанул. И снова к Лере обращается:
– Ну, и чем дело кончилось?
– Разоблачили, – вздохнула она. – Комиссия, что ли, приезжала… В общем, уволили зэка. А тетки местные чуть ли не на демонстрацию выходили, когда его выгнали. Пусть, говорят, и без диплома – а врач хороший, помогало его лечение. Хотя пользовал он только травками. Ромашку там прописывал или шалфей…
– Да уж, доброе слово и кошке приятно, – с философским видом заключил Марат. – Мне, что ли, тоже в гинекологи пойти? Вас, овец, у меня много – вот и буду всех осматривать…
Лера с Сонькой дружно фыркнули.
– Хотя на что там у вас смотреть – одни кости, – вздохнул менеджер.
До клиники оказалось два квартала, всего-то от Пушкина до Спиридоновки, чего было зря машину гонять – только что для понтов.
Вот уже и на парковку въехали, и Марат мгновенно посуровел – то бишь заговорил с девушками в своем обычном тоне:
– Все, козы, прибыли. Имейте в виду: место солидное, чтоб тихо мне, не орать, не галдеть.
– Это синонимы, – вдруг вырвалось у Леры.
– Что ты сказала? – прищурился менеджер.
– Синонимы, говорю: «орать» и «галдеть».
– Ладно, не умничай, – буркнул Марат. И посмотрел на нее, пожалуй, даже с уважением – или показалось?
Клиника Леру впечатлила – раньше-то она, как и Сонька, только в районку ходила. С чего это Марат расщедрился – в такие неслабенькие местечки их водить? Ступеньки на входе – мраморные, а входишь внутрь – и вовсе встаешь на зеркальный пол, хоть глядись в него и макияж подправляй. Стены белейшие, а по углам расставлены цветы – ухоженные, будто не в поликлинике растут, а в каком-нибудь миллионерском особняке.
Соньке интерьер, похоже, тоже глянулся – восторженно глазеет по сторонам, теребит Леру за рукав и шепчет:
– Во, блин! Прям музей…
Один Марат не растерялся. Широким шагом двинул к стойке, оттуда им уже улыбалась медсестра – тоже симпатяжка, такая и сама в модели может сгодиться, если съемки не для «Космо», а для какого-нибудь простецкого «Гламура».
– Валерия Летягина, Софья Перепелицына, – сообщил медсестре Марат. И зачем-то добавил: – Модельное агентство «Стиль и статус».
– Да-да, мы вас ждем, – кивнула медсестричка. И сладко, словно кошка на курятину, замурлыкала: – Девушек примет лично Ирэна Валентиновна, она освободится буквально через десять минут. Проходите, пожалуйста, пока в холл ожидания. Там телевизор, видео, журналы. Госпожа Летягина, госпожа Перепелицына – чай или кофе хотите?
Лера с Сонькой слушали медсестру во все уши: они, видишь ли, у нее не «девушки» и не «девчонки» – а госпожами стали, подумать только!
– Я выпью кофе, – с достоинством заявила Сонька. – Эспрессо, только чтоб не помои, а крепкий. Сахара два куска.
Лера перехватила надменный подругин взгляд, обращенный к медсестричке, и едва не фыркнула: «Попробовала бы ты так в районке поговорить. С бабками из регистратуры». И вежливо попросила девушку:
– И мне тоже эспрессо. – Потом не удержалась – не просто, как говорил писатель Чехов, «выдавить из себя раба»! – и прибавила: – Если, конечно, можно.
– Разумеется, можно, – улыбнулась медсестра.
Вдавила какую-то кнопочку и проворковала:
– В холл ожидания, два эспрессо.
– Как долго девушки будут заняты? – потребовал Марат. – Мне их ждать или как?
– Минуточку. – Медсестричка крутанулась на вертящемся стульчике, оборачиваясь к компьютеру: – Так… Первичный прием, ультразвуковое исследование, блок стандартных анализов… Полагаю, они освободятся часа через два.
– Ни фига себе! – возмутилась Сонька. – Почему так долго?! У меня в четыре сви… – Впрочем, быстро опомнилась – при Марате говорить о свиданиях было опасно. И жалобно взглянула на медсестру – спеси во взгляде как не бывало: – А нельзя как-нибудь ускорить? Пожалуйста…
– Сожалею, но быстрее, наверно, не получится, – виновато (хотя она-то здесь при чем?) произнесла медсестра.
А Марат оборотился к Соньке и хмуро буркнул:
– Ну-ка, ша тут! Будешь сидеть, сколько надо.
– Да ладно, я ничего, – тут же дала задний ход его подопечная. – Я просто спросила…
– Тогда мы пошли? – обратилась к Марату Лера.