Внутри снова что-то лопнуло, а потом взорвался блок памяти. Из корпуса вырвались языки пламени. Потом пламя погасло. Ричард откинулся на спинку стула и закрыл лицо руками на тот случай, если экран взорвется. Он не взорвался. Только погрузился в темноту.
Он сидел и смотрел на темный экран.
ПОКА НЕ МОГУ СКАЗАТЬ. СПРОСИ ЕЩЕ РАЗ ПОПОЗЖЕ.
"Папочка?"
Он повернулся на стуле. Сердце так громыхало, что едва не разорвало ему грудь.
В дверях стоял Джон, Джон Хэгстром. Лицо его было прежним, но все же слегка изменилось. Разница была незначительной, но ощутимой. Возможно, — подумал Ричард, — она соответствовала разнице между отцовскими генами двух братьев. А может быть, дело было лишь в том, что из глаз Джона исчезла эта напряженная, пристальная настороженность. Глаза его казались огромными за толстыми стеклами очков. Роджер заметил, что изящная металлическая оправа сменила убогую роговую, которую предпочитал покупать сыну Роджер, так как она была на пятнадцать долларов дешевле.
А может быть, все было совсем просто: мальчик больше не выглядел обреченным.
"Джон?" — спросил он хрипло, спрашивая себя, достиг ли он предела своих желаний. Это казалось нелепым, но в сердце осталась какая-то неудовлетворенность. Наверное, от нее никогда не избавится ни один человек. "Джон, это ты?"
"Кто же это еще может быть?" Он кивнул головой в сторону компьютера. "Тебя случайно не ранило, когда этот новорожденный вознесся на информационные небеса?"
Ричард улыбнулся. "Нет, со мной все в порядке".
Джон кивнул. "Извини, что так получилось. Даже не знаю, что меня заставило собрать воедино все эти детали". Он покачал головой. "Действительно не знаю. Словно какая-то сила заставила меня. Детские забавы".
"Ну что ж", — сказал Ричард. "Может быть, в следующий раз у тебя лучше получится".
"Может быть. Но лучше я соберу что-нибудь еще".
"И это неплохо".
"Мама говорит, что приготовила для тебя какао".
"Замечательно", — сказал Ричард, и вдвоем они направились к дому, порог которого никогда не пересекала замороженная индейка. "Чашечка какао — это очень кстати".
"Завтра я выпотрошу из этой штуки все, что еще может пригодиться, и отнесу ее на свалку", — сказал Джон.
Ричард кивнул. "Сотри ее из нашей жизни", — сказал он, и они отправились к дому, вдыхая запах какао и радостно смеясь.
ПЛОТ
Это место было расположено в сорока милях от университета Хорликс в Питтсбурге в сторону Кэскейд Лейк, и хотя в октябре в этих местах темнеет довольно рано, да и выехали они только в шесть часов, небо было не совсем еще черным, когда они добрались. Они приехали на машине Дика. Дик никогда не упускал возможности выпить. После пары бутылок пива машина слегка вышла у него из повиновения.
Не успел он поставить машину у жердевого забора, отделявшего автостоянку от пляжа, и вот он уже стаскивал с себя рубашку и искал глазами плот. Рэнди вышел из машины немного неохотно. Честно говоря, это была его идея, но он никогда не думал, что Дик воспримет это всерьез. Девушки задвигались на заднем сиденье, готовясь выйти из машины.
Глаза Дика рыскали по воде, из стороны в сторону (глаза снайпера, — подумал Рэнди и ему стало не по себе), а потом сфокусировались на одной точке.
"Он там!" — закричал он, хлопнув по капоту машины. "Как ты и говорил, Рэнди! Черт возьми!"
"Дик…" — начал было Рэнди, поправляя очки, но это было все, на что он осмелился, тем более что Дик уже перепрыгнул забор и бежал к берегу, не оглядываясь ни на Рэнди, ни на Рейчел и Ла-Верн. Он смотрел только на плот, который стоял на якоре ярдах в пятидесяти от берега озера.
Рэнди оглянулся, словно желая извиниться перед девушками за то, что втянул их во все это, но они смотрели на Дика. То, что Рейчел смотрела на него, было в порядке вещей — Рейчел была девушкой Дика. Но и Ла-Верн смотрела в том же направлении, и Рэнди ощутил внезапный укол ревности, который и побудил его к действию. Он стащил с себя свой бумажный свитер, уронил его рядом с рубашкой Дика и перепрыгнул через изгородь.
"Рэнди", — крикнула ему Ла-Верн, но он только махнул ей, чтобы она следовала за ним. Он слегка презирал себя за этот жест, так как заметил ее неуверенность. Она чуть не плакала. Идею купания в октябре на пустынном озере трудно было рассматривать просто как очередное развлечение во время уютной, оживленной вечеринки, устроенной в квартире, которую Рэнди и Дик снимали вместе. Она нравилась ему, но Дик был сильнее. И черт его побери, если она не заглядывается на Дика. Это его дьявольски раздражало.
Дик на бегу расстегнул джинсы и стащил их со своих поджарых ног. Он как-то умудрился избавиться от них, ни на секунду не останавливаясь. Этот трюк Рэнди не смог бы повторить и за тысячу лет. Дик бежал теперь в одних узких плавках, мышцы на спине и ягодицах энергично работали. Рэнди с ненавистью подумал о своих тощих ногах, расстегнув свой "Левайс" и неуклюже стряхнув его на песок. Он чувствовал себя пародией на Дика.