Дик добежал до воды и завопил: "Господи, ну и холодина!"
Рэнди заколебался, но не подал виду. В этой воде градусов пять, — услышал он голос внутри себя, — от силы десять. Твое сердце может остановиться. Он учился в медицинском колледже и знал, что голос говорит правду, но внешне он никак не выдал своих колебаний. Он прыгнул в воду, и на мгновение его сердце действительно остановилось, во всяком случае, так ему показалось. Воздух застрял в горле, и ему пришлось сделать усилие, чтобы протолкнуть его в легкие. Части тела, ушедшие под воду, мгновенно онемели. Это безумие, — подумал он. Но ведь это твоя идея, Панчо? Он поплыл за Диком.
Девушки переглянулись. Ла-Верн пожала плечами и усмехнулась. "Раз они могут, то можем и мы", — сказала она, стягивая с себя рубашку "Лакост", под которой был почти прозрачный лифчик. "К тому же у девушек есть дополнительная жировая прослойка".
Она перескочила через изгородь и побежала к воде, расстегивая плисовые брючки. Через мгновение Рейчел последовала за ней по той же причине, что и Рэнди — за Диком.
Девушки пришли к ним на квартиру в середине дня — по вторникам у всех из них последние занятия начинались не позднее часа. Дик только что получил ежемесячную благотворительную стипендию — один из бывших питомцев университета, сходящих с ума по футболу (игроки называли таких "ангелами"), позаботился, чтобы он получал двести долларов в месяц наличными, и поэтому в холодильнике было пиво, а на проигрывателе Рэнди стоял новый диск "Найт Рейнджер". Они сидели вчетвером и ощущали приятное чувство опьянения. Через некоторое время разговор перешел на сожаления по поводу того, что кончается длинное бабье лето, которое доставило им столько удовольствия. Радио предвещало в среду снежную бурю. Ла-Верн высказала мнение, что синоптики, предсказывающие снежные бури в октябре, должны расстреливаться на месте. Никто не спорил.
Рейчел сказала, что когда она была ребенком, ей казалось, будто лето продолжается вечно, но сейчас, когда она стала взрослой ("выжившей из ума девятнадцатилетней старухой", — пошутил Дик, и она двинула его по лодыжке), с каждым годом оно становится все короче. "Мне иногда кажется, что всю свою жизнь я провела на Кэскейд Лейк", — сказала она, направляясь по протертому кухонному линолеуму в сторону холодильника. Она заглянула внутрь и извлекла оттуда банку "Айрон Сити Лайт". "Я все еще помню, как я впервые доплыла до плота. Я простояла на нем чуть ли не два часа, боясь утонуть на обратном пути".
Она села рядом с Диком, и он обвил ее рукой. Она улыбнулась своим воспоминаниям, и Рэнди неожиданно пришло в голову, что она похожа на какую-то знаменитость. Он никак не мог вспомнить, на кого. Он вспомнил об этом позже, в менее приятных обстоятельствах.
"В конце концов моему брату пришлось приплыть ко мне и оттащить меня к берегу на автомобильной камере. Боже, как он ругался. А я получила невероятный солнечный ожог".
"Плот все еще там", — сказал Рэнди, просто чтобы что-то сказать. Он знал, что Ла-Верн вновь смотрит на Дика. Через некоторое время она вообще перестала отводить от него глаза.
Но сейчас она взглянула на него. "Уже почти Хеллоуин, Рэнди. Пляж на Кэскейд Лейк закрыт со Дня Труда".
"Тем не менее плот все еще там", — сказал Рэнди. "Мы были на другом берегу озера на геологической полевой практике около трех недель назад, и я видел его. Он был похож на…" Он пожал плечами, "…небольшой кусочек лета, который кто-то забыл убрать на зиму в чулан".
Он думал, что они засмеются над его шуткой, но никто не улыбнулся. Даже Дик.
"Если он был там, то это еще не значит, что он там до сих пор", — сказала Ла-Верн.
"Я как-то упомянул о плоте в разговоре с одним парнем", — сказал Рэнди, допивая пиво. "Билли Де-Луа. Помнишь его, Дик?"
Дик кивнул. "Играл во втором составе до тех пор, пока не получил травму".
"Да, это он. Так или иначе, он из тех мест, и он сказал мне, что парни, которым принадлежит пляж, не вытаскивают плот до самых морозов. Просто ленятся — во всяком случае, так он считает. Он сказал, что когда-нибудь они опоздают, и плот окажется во льду".
Он замолчал, вспоминая, как выглядел плот — яркий квадрат белого дерева в темно-синей осенней воде. Он вспомнил, как ветер донес до них звук стукающихся одна о другую бочек. Сам звук был не слишком громким, но отчетливо разносился в спокойном приозерном воздухе. Кроме этого звука было слышно только карканье ворон, повздоривших в запущенном фруктовом саду.