"Может быть. А может, и нет", — он перешел на шепот и как-то странно покосился на дверь.
"Вы заглянули в чулан?"
"Д-да". — Биллингс сжал пальцы так, что побелели суставы.
"И увидели там Б…"
"Ничего я там не увидел!" — взвился Биллингс. Слова вдруг хлынули из него потоком, точно где-то внутри вытащили пробку: "Она вся почернела, слышите? А глаза, глаза смотрели прямо на меня, словно говорили: "Вот он меня убил, а ты ему помог, ты ушел в другую комнату…"
Он бормотал нечто невразумительное, на глаза навернулись слезы.
"В Хартфордском госпитале, после вскрытия, мне сказали, что она проглотила свой собственный язык из-за мозговой спазмы. Я уехал оттуда один, потому что Риту они накачали транквилизаторами. Она была не в себе. Я возвращался и думал: "Чтобы у ребенка случилась мозговая спазма, его надо до смерти напугать". Я возвращался и думал: "Там прячется оно".
Биллингс помолчал и прибавил, понижая голос:
"Я лег спать на кушетке. С зажженным светом".
"Что-нибудь еще произошло в ту ночь?"
"Мне приснился сон. Темная комната, а рядом, в чулане… кто-то, кого я не могу толком разглядеть. Оно там… шуршало. Этот сон мне напомнил комикс: который я читал в детстве "Таинственные истории" — помните эту книжку? Картинки к ней делал этот тип Грэм Инглз, он мог нарисовать вам любую жуть, какая только есть на свете… и какой нет — тоже. Короче, была там история про женщину, утопившую своего мужа. Она привязала ему к ногам по камню и столкнула в карьер, заполненный водой. А он возьми и явись домой. Распухший, зеленый, весь в водорослях. Пришел и убил ее… И вот я, значит, проснулся среди ночи оттого, что будто надо мной кто-то наклонился…"
Доктор Харпер взглянул на часы, встроенные в письменный стол: Лестер Биллингс говорил почти тридцать минут. Доктор спросил: "Как повела себя по отношению к вам жена после возвращения из больницы?"
"Она меня по-прежнему любила", — в голосе Биллингса звучала гордость. "И по-прежнему готова была во всем меня слушаться. Жена есть жена, верно? Эти феминистки — все ненормальные. По-моему, так: всяк сверчок знай свой шесток. У каждого человека свой… как бы это сказать?"
"Свое место в жизни?"
"Вот!" — Биллингс щелкнул пальцами. "В самую точку. В семье главный кто — муж. В общем, первые месяцы Рита была как пришибленная — тенью слонялась по дому, не пела, не смеялась, не смотрела телевизор. Но я знал: это пройдет. К маленьким детям не успевают так уж сильно привязаться. Через год без карточки и не вспомнишь, как они выглядели". "Она хотела нового ребенка", — добавил он мрачно. "Я был против. Не вообще, а пока. Надо ж сначала в себя прийти. Поживем, говорю, хоть немного в свое удовольствие. Когда нам было жить? В кино выбраться — носом землю роешь, кто бы посидел с ребенком. На бейсбольный матч съездить: — детей к ее родителям подбрасываешь. Моя мать — та наотрез отказывалась. Не могла простить, что Денни родился не через положенные девять месяцев после свадьбы. Она называла Риту уличной девицей. У нее все были уличными девицами — ну не анекдот? Однажды она усадила меня перед собой и стала рассказывать, какими болезнями может наградить мужчину уличная… ну то есть проститутка. Назавтра у тебя на… члене появится краснота, а через неделю он отсохнет. Вот так. Она даже на свадьбу к нам не пришла".
Биллингс забарабанил по груди пальцами.
"Гинеколог предложил Рите поставить спираль. Это, говорит, с гарантией. Вы и знать не будете, что она у вас стоит". — Он усмехнулся, глядя в потолок. "Вот именно, никто не знает, стоит она там или не стоит. А потом — бац! — опять залетела. Правильно, с гарантией".
"Идеальных противозачаточных средств не существует", — подал голос доктор Харпер. "Таблетки, например, оставляют два процента риска. Что касается спирали, то ее могут вытолкнуть сокращения матки или месячные, или…"
"Или ее просто вытаскивают".
"Тоже возможный вариант".
"Одним словом, она уже вяжет вещи для маленького и съедает целую банку пикулей в один присест. И щебечет, сидя у меня на коленях, что "это Господь так захотел". Смех собачий".
"Ребенок родился в конце года?"
"Да. Мальчик. Эндрю Лестер Биллингс. Я к нему долгое время вообще не подходил. Она эту кашу заварила, пускай сама и расхлебывает. Вы меня, наверно, осуждаете, но не забудьте, что я пережил".
Ну а потом я оттаял, да-да. Из всех троих он единственный был на меня похож. Денни пошел в мать, а Шерли вообще неизвестно в кого, ну разве что в мою бабку. Зато Энди был вылитый я.
После работы я всегда играл с ним в манеже. Схватит меня за палец, вот так, и заливается. Представляете, парню девять недель, а он уже улыбается до ушей своему папашке.