Он получил травму во время катастрофы, когда ему было двадцать девять лет. Не такую уж и тяжелую, но травма есть травма. Он прожил в своем большом доме на Касл Хилл до 1933 года, затем продал его, так как на рынок были выброшены огромные лесные угодья по смехотворно низкой цене, и ему безумно хотелось их купить. Земли эти принадлежали компании "Нью Ингленд Пейпер".
"Нью Ингленд Пейпер" существует и сегодня, и если вы пожелаете приобрести ее акции, то я одобрю ваш выбор. Но в 1933 году компания распродавала огромные куски земли по демпинговым ценам в отчаянном усилии удержаться на плаву.
Сколько земли купил мой дядя? Подлинный документ был утерян, а мнения рознятся. Но все сходятся на том, что у него было больше четырех тысяч акров. Большинство угодьев было расположено в Касл Роке, но некоторые простирались и до Уотерфорда и до Харлоу. Когда разразился кризис, "Нью Ингленд Пейпер" предлагала землю по цене два доллара пятьдесят центов за акр при условии, что покупатель купит сразу все.
Цена всей земли составляла примерно десять тысяч долларов. Дядя Отто не мог внести всю сумму один, поэтому он нашел себе партнера, янки по имени Джордж Маккатчен. Вам, должно быть, известны имена Шенка и МакКатчена, если вы живете в Новой Англии. Компанию давным давно уже купили другие владельцы, но остались еще скобяные лавки "Шенк и Маккатчен" в сорока городах Новой Англии и лесные склады "Шенк и Маккатчен" от Сентрал Фолз до Дерри.
Маккатчен был дородным мужчиной с большой черной бородой. Как и мой дядя Отто, он носил очки. Как и дядя Отто, он получил в наследство кое-какой капитал. Капитал, должно быть, был не таким уж и маленьким, так как вместе с дядей Отто они купили землю без всяких проблем. Оба они в душе были пиратами и неплохо ладили друг с другом. Их партнерство продолжалось двадцать два года, как раз до того года, когда я родился, и дела их всегда шли превосходно.
Но все началось с покупки этих четырех тысяч акров. Они обследовали их на грузовике МакКатчена, разъезжая по лесным дорогам и просекам, большую часть времени ползя на первой передаче, трясясь по колеям и расплескивая лужи. Маккатчен и дядя Отто управляли грузовиком по очереди, два молодых человека, которые вынырнули крупными землевладельцами из темных глубин Великой Депрессии.
Не знаю, откуда у МакКатчена взялся этот грузовик. Это был "Крессуэлл", если это имеет хоть какое-нибудь значение. Таких моделей уже не выпускают. У него была огромная кабина, выкрашенная в ярко-красный цвет, широкие подножки и электрический стартер. Если стартер отказывал, грузовик можно было завести ручкой, но в случае неосторожности ручка могла дернуться и сломать вам плечо. Длина кузова с прямыми бортами составляла двадцать футов, но лучше всего я помню нос грузовика. Он был такого же кроваво-красного цвета. Чтобы добраться до мотора, надо было поднять две стальные крышки, одну слева, другую справа. Радиатор был расположен на уровне груди взрослого мужчины. Это была отвратительная, чудовищная машина.
Грузовик МакКатчена сломался и был отремонтирован. Затем сломался еще раз, и его вновь починили. Когда "Крессуэлл" отказал окончательно, это был настоящий спектакль.
Однажды в 1953 году Маккатчен и дядя Отто ехали по шоссе Блэк Хенри и, по собственному признанию дяди Отто, были "пьяны, как свиньи". Дядя Отто врубил первую передачу, чтобы взобраться на Троицин Холм. Само по себе это действие было правильным, но в том состоянии, в котором он был, дядя Отто и не подумал врубить другую передачу, когда они начали спускаться с другой стороны холма. Старый и изношенный двигатель "Крессуэлла" перегрелся. Ни Маккатчен ни дядя Отто не заметили, как стрелка термометра зашла за красную отметку. В самом конце спуска раздался взрыв, сорвавший крылья грузовика, превратившиеся в крылья красного дракона. Колпачок радиатора взлетел в небо, как ракета. Все потонуло в клубах пара. Забило фонтаном масло, заливая ветровое стекло. Дядя Отто выжал до отказа тормозную педаль, но у "Крессуэлла" в последний год подтекала тормозная жидкость, и педаль провалилась безо всякого результата. Он не видел, куда едет, и съехал с дороги в канаву, а потом выехал на поле. Если бы "Крессуэлл" заглох, то все было бы еще ничего, но мотор продолжал работать. Сначала выйдет один поршень, потом два других, словно шутихи в день независимости.
Один из них, рассказывал дядя Отто, просадил дверь с его стороны и распахнул ее настежь. В образовавшуюся дыру можно было просунуть кулак. Они остановились на краю поля. Им бы открылся замечательный вид на Белые горы, если бы ветровое стекло не было забрызгано маслом.