Ректор, кажется, возмущен тем, что Крэйвен только что сделал с его коллектором.
— Освободитель! — ревет Ректор. — Ты хочешь войны?
Пока Ректор отвлекается, я бегу к Чарли. Но останавливаюсь, когда он прыгает передо мной. Его лицо. Что-то не так с его лицом. Как будто его кожа слишком туго натянута на кости. Я делаю шаг назад, хотя все во мне кричит о Чарли. Ректор по-птичьи наклоняет голову, и тут я слышу за его спиной леденящий душу треск. Он снова и снова топает правой ногой в землю.
— Ты хочешь войны со мной? — он снова кричит, и мне кажется, что земля дрожит. Позади Ректора Чарли спотыкается. И тут я вижу, что заставило ее пошатнуться.
Массивные черные крылья медленно вытягиваются из спины Ректора. Они не такие, как у Крэйвена. Они не покрыты перьями и не светятся. Вместо этого у него крылья, как у летучей мыши, гладкие, как новая кожа, и обтрепанные в нескольких местах. Моя челюсть отвисает, когда он бьет крыльями один раз, заставляя порыв ветра хлестать меня по лицу. Ректор сгибается в талии, как будто собирается прыгнуть. Я уверен, что он собирается зарезать меня, но потом замечаю, что его глаза все еще прикованы к Крейвену.
Ректор прыгает, и как раз в тот момент, когда он собирается перелететь меня, Чарли прыгает ему на спину.
Я не могу поверить в то, что вижу, пока Чарли и Ректор не падают на землю. Она сбила его с ног. Моя Чарли… только что сразила демона с долбаными крыльями.
На этот раз я добираюсь до Чарли с запасом в несколько секунд. Я поднимаю ее, в то время как Ректор забывает о душе Чарли и бросается на Крэйвена. Оставшиеся коллекторы Ректора, явно ошеломленные тем, на что он способен, продолжают пытаться бороться с Крэйвеном. Макс и Валери рядом с Крэйвеном, пытаются освободить его от других коллекторов, чтобы он мог сосредоточиться на борьбе с Ректором.
— Беги, идиот, — кричит Валери. — Уберите ее отсюда!
Так я и делаю. Я киваю Валери, потому что не уверен, что когда-нибудь снова увижу ее или Макса, и убегаю. Рука об руку мы с Чарли преодолеваем почти полмили, прежде чем меня пронзает агония, и я падаю на землю. Боль обжигает мою голову изнутри и скручивает мышцы, пока я не начинаю кричать.
Чарли застывает в беспокойстве.
— Данте, — говорит она между тяжелыми вздохами, — что случилось?
На мгновение я не понимаю. И поэтому пытаюсь встать. Но когда меня снова ослепляет боль, я вспоминаю, почему это происходит. Я помню, что я убрал, чтобы спасти Чарли. Я вспоминаю, что мой конец близок.
Через несколько секунд боль утихает. Я чувствую невероятную усталость, как будто мне трудно дышать, не говоря уже о том, чтобы бежать. Но я знаю, что должен доставить ее к своей машине. Не знаю, как долго я продержусь, но я должен доставить ее хотя бы туда.
Стиснув зубы, я подтягиваюсь, и, заверив Чарли, что со мной все в порядке, мы снова бежим. Я пытаюсь двигаться в направлении грунтовой дороги, двигаясь так быстро, как только позволяет мое слабеющее тело. Мне кажется, что мы находимся всего в нескольких ярдах от «Элизабет Тейлор», когда я слышу свистящий звук. Обернувшись, я вижу, как Ректор с глухим стуком падает на землю. Я не могу понять, гнался ли он за нами, или летел за нами, или вообще может ли он летать. Это единственная мысль, которая приходит мне в голову, прежде чем он ударяет меня в живот.
— Такта лучше — говорит он, все еще с напряженным лицом. — Теперь я знаю, что все это никому не вернется.
Когда он поднимает руку, я думаю, что он собирается ударить меня снова. Но потом он говорит.
— Это за то, что ты встала у меня на пути, стерва, — он бьет Чарли по лицу, и она падает на землю.
Я набрасываюсь на него прежде, чем он снова поднимает руку. Будь прокляты крылья и причудливая физиономия, этот придурок вот-вот получит то, что ему причитается.
Я врезаюсь в Ректора, как бульдозер. Он падает, и его уродливая голова ударяется о землю. Он, кажется, потрясен внезапным нападением, и это замешательство дает мне достаточно времени, чтобы взобраться на него. Я наношу удар ему в грудь прямо над сердцем. Ректор прерывисто вздыхает и судорожно хватает воздух. Когда он пытается наполнить легкие воздухом, я протягиваю руку через его плечо и хватаю за правое крыло. Тогда я тяну его на себя всем, что у меня есть. Крыло кажется резиновым в моей руке, и Ректор кричит от боли. С приливом энергии он толкает себя вперед, используя крылья как руки.