— Увидимся после школы, — говорит девушка, наконец.
У входной двери Чарли закидывает на плечи неоново-зеленый рюкзак. Я вздрагиваю. Все знают, что рюкзак нельзя носить на обоих плечах. Это выглядит слишком по-ботански.
Чарли смотрит на меня и поджимает губы, словно решая что-то. Затем она говорит:
— Ты… ты хочешь пойти в школу вместе? Ничего страшного, если нет. Тебе, наверное, нужно зайти домой и взять кое-какие вещи. Или, может быть, ты начнешь учиться только в следующем семестре.
Каждая фраза звучит как вопрос. Криво ухмыляюсь.
— Иду с тобой.
Чарли улыбается, как сумасшедшая, и я перестаю улыбаться, когда замечаю, что ее щеки становятся ярко-красными от волнения. Так вот, как «это» происходит.
Подхожу к старушке, глажу ее по спине и благодарю за завтрак. Старикам нравится физический контакт, и мне кажется, что бабуле Чарли он нравится больше остальных.
Женщина хлопает глазами.
— Не за что.
Запах рома обрушивается на меня как ураган. Значит, бабушка потягивает ром, да? Может, татуировки и не взорвут ей мозг. Я пристально смотрю на нее, и лицо бабули вытягивается, когда она понимает, что я знаю. Подмигиваю и сжимаю ее плечо.
«Твой секрет в безопасности со мной», — говорю я, не произнося ни слова.
Чарли заглядывает на кухню, и улыбается солнечной улыбкой, наблюдая за мной и старушкой. Она слишком наивна, чтобы понять, что ее бабушка пьяница, и я не собираюсь ей рассказывать. Во всяком случае пока не собираюсь.
Когда Чарли выходит из дома, она спотыкается о порог и едва не падает лицом на землю. Я закатываю глаза. Как это возможно, что из всех людей в этом мире, я пришел забрать именно эту душу?
Глава 3
Звук смеха
У Чарли нет автомобиля.
— Но не волнуйся, — говорит она мне. — Мы можем ходить в школу пешком.
Захватывающе. Дорога займет всего-то несколько жизней учитывая ее хромоту и все такое.
Чарли несет в руке коричневый бумажный пакет с обедом в одной руке, и каждые несколько минут другой рукой достает из кармана «Skittles» и кладет конфетки в рот. Не представляю, как она выживает в средней школе. Девчонка просто катастрофа. Это даже трагично. Почему эта девушка все еще жива, а я — ходячий труп?
Не могу перестать пялиться на ее губы. Они единственное что есть красивого на ее лице. И, конечно, он никогда не прекращаются шевелиться, потому что она болтает без умолку.
— Ты так не думаешь?
Смотрю ей в глаза.
— Что?
Чарли толкает меня плечом, как будто мы старые друзья.
— Кто-то замечтался. Хочешь немного сладкого? — на ее ладони лежат разноцветные «Skittles».
— Я пас.
Не понимаю, как эта девчонка остается худой. Она ест как бегемот. Глубоко в кармане вожу пальцем по счастливому пенни. Я тут пытаюсь понять, как развратить эту девушку, а она продолжает задавать мне глупые вопросы.
«Сосредоточься, Данте».
Прищуриваюсь и делаю то, чему меня учили. Сначала ее тело в точности такое же: маленькое и тощее, как сорняк, который нужно выдернуть. Но потом все меняется.
Знакомый желтый свет расползается по ее коже и мерцает.
Ах, свет души. Если бы я мог забрать его себе, я бы сделал это. Цвет человеческой души одинаков для всех. Разница лишь в печатях. Я подсчитываю, сколько их у нее, затем сжимаю руки в кулаки. На ее душе двенадцать печатей. Всего двенадцать.
Отлично, я пришел за Матерью Терезой.
Осмотрев ее душу ближе, замечаю некоторые печати на Чарли от коллекторов. Я знаю это, потому что печати коллекторов цветные: фиолетовая, зеленая, оранжевая и так далее. Каждый коллектор может поставить печать, и вы можете сказать, кто именно отметил душу по цвету. Большинство ее печатей зеленые. Это работа Патрика. Естественно, я был тем, кто обучал его.
Тот факт, что у Чарли есть метки от коллекторов означает, что Босс наблюдал за ней или за районом Питчвилль. Когда смотрю на девчонку, его причины мне непонятны. Но это не важно. Я должен забрать ее в любом случае. Если не сделаю этого, то когда Чарли умрет, то попадет на Судный день, а Босс, очевидно, не хочет рисковать.
На ее душе нет ни одной из моих красных печатей, но это ненадолго, потому что папочка пришел поиграть.
— Сколько еще? — спрашиваю я.
— На другой стороне этого холма, — щебечет Чарли. — Как я уже говорила, не уверена, что ты сможешь поступить в конце семестра, зато сможешь увидеть школу и все такое.
— Я бы не волновался об этом.
Чарли смотрит на меня, и в уголках ее глаз появляются морщинки.
— Я думаю, что ты милый, Данте.