Я даже застонал от злости — опять потеря времени!
— Где этот чёртов пост?
— Да вот же он, — лоцман показал на небольшой панельный домик с кокетливой крышей, никак не вяжущийся с типичными портовыми постройками.
Махнув лоцману рукой, я побежал к домику. Едва распахнув входную дверь, ткнул вахтёру в лицо удостоверение и потребовал начальство.
Вместо начальства нашёлся только ночной дежурный.
— Федеральный следователь Клим Стоянов. Мне нужен катер.
— Э… Все на выходе… А зачем вам катер? — дежурный блеял, как напуганная овца.
— Ты не понял, лейтенант, мне не нужен патруль, мне нужен катер, причем самый быстрый!
— Я не могу вам дать… У вас нет права…
— Послушай, парень, — я сгрёб его за лацканы и прижал к стене, — я не на вечернюю прогулку собираюсь, я провожу федеральное, слышишь, федеральное расследование! И каждый, кто мне в этом мешает, становится преступником, и будет отвечать по всей строгости закона. А уж обеспечить выполнение законов мы сможем! Ключ!
Дежурный слегка побледнел, вывернулся из моих рук и всё-таки открыл сейф.
— Не нервничай так, просто я спешу. Вот моё удостоверение, у тебя тридцать секунд, чтобы проверить его, — я дал парню возможность придти в себя.
Тридцати секунд ему хватило.
— Только не докладывай по команде, лейтенант. Операция строго секретная, — строго внушил я дежурному напоследок. Незачем моим преследователям знать, на чём я ушёл. Они, конечно, всё равно узнают, но мне нужна была фора. — Какой катер-то?
— Левый пирс, место номер два, вторым бортом, он, вообще-то не патрульный, реквизирован недавно, но рация есть…
— Ясно.
Лоцман всё ещё стоял у машины на причале, провожая меня взглядом. Я помахал ему рукой с зажатой в ней ключ-картой, чтобы показать, что всё в порядке, и побежал к катеру. Как и сказал дежурный, катер стоял вторым бортом, поэтому мне пришлось проявить некоторую ловкость, чтобы перебраться на него, прыгая по палубе ближайшей посудины. Вечерний ветер пригнал небольшую волну, и катера вразнобой танцевали, скрипя бортами друг о друга и о причал. Перебравшись на катер, я принялся отвязывать швартов и провозился с этим довольно долго с непривычки, пожалев, что оставил свой вибронож в машине. Наконец, мне удалось освободить катер от удерживающих его канатов, я бегом добрался до пульта управления под небольшим козырьком и вставил карту в предназначенную ей прорезь.
Ничего не произошло, а ветер начал потихоньку гнать катер к основному причалу. Хлопнув себя рукой по лбу, я нажал стартер и услышал, как где-то внизу запели двигатели. Катер вздрогнул и чуть привёлся к ветру. Рука сама нашла сектор машинного телеграфа и слегка сдвинула его вперёд. Катер мгновенно отреагировал, повернувшись носом к волне и медленно отходя от причала. Теперь я мог держать катер так, как мне требовалось. Не думая лишнего, я двинул рукоять вперёд на половину хода и вцепился в штурвал. И вовремя. Катер рванулся вперёд так, что моя голова чуть не оторвалась, мгновенно вышел на редан и поскакал по пологим волнам, задрав нос и закрыв мне обзор.
Пришлось ориентироваться по берегу, выворачивая на северо-восток, к выходу из залива. Убедившись, что направление взято верно, я передвинул машинный телеграф ещё на четверть вперёд. Катер ещё более ускорился, прыжки стали более длинными, а за кормой вырос бурун. Поискав глазами, я нашёл указатель скорости и определил, что сейчас двигаюсь со скоростью сорок узлов. Много это или мало я не знал, но решил пока больше не ускоряться, потому что уже почти совсем стемнело, а мне нужно было ухитриться выйти в море.
Пришлось уделить внимание приборной доске. Первым я активировал радар, который сразу же высветил мне схему залива с точкой катера на ней. Судя по его показаниям, двигался я довольно правильно, пришлось только слегка довернуть штурвал. Немного пощёлкав переключателями, я нашёл режим, где высвечивались маркеры судов, двигающихся вокруг. На моё счастье, залив был практически пуст, все суда стояли у причалов, только одна крупная метка маячила в створе выхода из залива. Судя по всему, это и есть та самая «Колхида 3». Нужно догонять.
Продолжив изучение оснащения катера, я быстро нашёл крайне полезную вещь — выдвижные подводные крылья. Не раздумывая, нажал клавишу и ощутил, как мелко задрожал корпус, отзываясь на изменение геометрии своих обводов. Наконец, крылья заняли штатную позицию, катер приподнялся над водой, болтанка сразу прекратилась, и мне удалось вздохнуть свободно. Ничего, как только я выйду из залива, качка вернётся. А пока я подал на водомёты полную мощность. Гул рассекаемой стойками крыльев воды заглушил все звуки, только брызги оседали на лице. Стрелка на указателе скорости быстро перевалила за пятьдесят узлов и двигалась к шестидесяти.
Расстояние до преследуемого судна стремительно сокращалось, хотя оно уже вышло в отрытое море, но хода не прибавило. И только сейчас я сообразил, что неплохо бы связаться с капитаном «Колхиды» по рации.
Переговорное устройство болталось на подвеске здесь же, под козырьком. Взяв в руки грушу микрофона, я нажал кнопку сбоку, рассчитывая, что для рации патрульного катера естественно быть настроенной на общую волну, поскольку не имел ни малейшего понятия о том, какой канал используют в Патрае.
— Внимание! Судно «Колхида 3»! С вами говорит федеральный следователь Клим Стоянов! Лечь в дрейф и приготовиться к осмотру судна! Прием.
В ответ — тишина. Неужели не тот канал?
Прошло несколько минут, как вдруг рация затрещала и сквозь несильные помехи пробился чей-то голос.
— Второй помощник капитана транспортного судна «Колхида 3» на связи. Ваш катер не патрульное полицейское судно, а сами вы можете быть кем угодно, так что прошу подтвердить полномочия или отвалить. Прием.
Мне захотелось сказать, что мой катер как раз патрульное судно, но ни время, ни место не располагали к беседам на отвлечённые темы, поэтому я решил проявить твёрдость.
— Номер моего служебного удостоверения — сорок восемь дробь RTN дробь сто пятьдесят восемь семь. Когда поднимусь на борт, то вы сможете его проверить, а пока сделайте запрос, если есть желание. А сейчас выполняйте приказание!
И опять долгое молчание. Я пристально смотрел на экран радара, пытаясь определить, замедляется судно или нет. Мне показалось, что его скорость не изменилась, но мой катер уже практически поравнялся с ним, двигаясь параллельными курсами.
В этот момент я пересёк условную границу, отделявшую залив от открытого моря с его длинными волнами. Что тут началось! Катер так ударялся днищем о водяные гребни, что казалось, будто все кости из меня просто высыпаются на палубу. Я понял, что пора заканчивать с погоней, пока катер не развалился.
— Почему не выполняете?! Я сказал — остановить судно! Прием! — крикнул я в переговорное устройство.
— Уважаемый господин федеральный следователь, согласно вашему приказу ход сброшен, в настоящий момент судно идет по инерции, и до полной остановки по моим расчетам должно пройти не более пяти минут. Палубная команда готова, вооружает штормтрап.
Я почувствовал, что краснею. Ещё бы — показал себя стопроцентной сухопутной крысой. Конечно, корабль не может мгновенно остановиться, это и ребёнку понятно. Грубейшая ошибка, любой учебник вам скажет, что следователю нельзя так терять авторитет.
Я решил не отвечать.
«Колхида 3» действительно почти остановилась, выбежав на пару кабельтовых, я тоже сбросил ход, убрал крылья и потихоньку начал подруливать к борту огромного в сравнении с катером судна. Потом, опомнившись, метнулся на правый борт, вывалил за борт кранцы, вернулся к штурвалу, ещё немного подрулил, потом опять перебрался на борт, нашёл швартовый трос с грузом на конце и, улучив момент касания борта «Колхиды», метнул швартов вверх.
Попал с первого раза. Швартов натянулся, потом стало ясно, что его закрепили. Теперь катер поднимался и опускался синхронно с судном.
Ещё через минуту сверху полетел, разматываясь, штормтрап.
Спрятав пистолет в наплечной кобуре, я ухватился за одну из перекладин, с трудом поймал ногой другую и принялся карабкаться вверх. Ощущения оказались совершенно экстремальные. Трап изгибался, пытался выскользнуть из-под меня, он то летал вдоль борта судна, то, отклонившись в сторону, с размаху бил меня о металлические листы обшивки. Не продвинувшись и наполовину, я ощутил, как начали дрожать руки, и появилось почти непреодолимое желание зависнуть посередине, намертво вцепившись в трап.