– Но у меня есть сведения, что за всем этим стоите вы. Ниточка от актуариса тянется к вам.
– Что за ерунда, князь!
– А от вас ниточка тянется к секретарю Тайной конторы Ярову! И за все сие Салтыкова делала приношения, про что имеются записи в книге её эконома.
– То все доказательств требует. И разбираться вам с тем не един год!
– Это мы еще посмотрим. А и в деле злоумышления на жизнь капитана Тютчева отчего вами никакого разбирательства законного сделано не было?
– Все что надобно было сделано, господин Цицианов. Но следствие выявило полную невиновность в том Дарьи Николаевны. Никакой вины госпожи Салтыковой нет. А Тютчев ваш кляузник и клеветник известный.
– Значит, говорить не станете?
– Значит, сие то, что мы готовы принести клятву на Священном Писании в полной нашей невиновности! Я и все мои чиновники, что к сему делу касательство имеют!
Цицианов знал о возможности приведении чиновников к такой клятве. Она имела законную силу в империи Российской. И он не сомневался, в том, что все они поклянутся и не убоятся гнева божьего.
– Для вас клятву солживить, очевидно, дело обычное, господин Хвощинский. Но мы с господином Соколовым во всем разберемся и до всего докопаемся.
– Вы смеете, не доверять моему честному слову дворянина! – поднялся со своего места Хвощинский. – То дает мне право требовать от вас законного удовлетворения. Сиречь сатисфакции!
– Это вызов на поединок, господин прокурор?
– Именно, князь. Я, столбовой дворянин и мог требовать от вас сего, не так ли?
– Можете. Я делу чести помехой не стану. Но сие токмо после окончания следствия провести можно. Надеюсь, вам сие известно и вы не сочтете сие за проявление трусости с моей стороны и желание уклониться от поединка?
5
Степан Соколов идет по следу.
Коллежский секретарь Соколов отправился в сопровождении двух полицейских в дом к актуарису Пафнутьеву. По пути его догнал на своей коляске Цицианов. Кучера князь отпустил домой, а сам присоединился к товарищу.
– Я едва догнал тебя, Степан Елисеевич. Куда ты исчез сразу же?
– Имел беседу с господином Молчановым. А ты, князь, поговорил с Хвощинским?
– Поговорил, – ответил князь.
– Судя по твоему ответу, там ты ничего не добился.
– Нет. Больше того он меня на дуэль вызвал. После окончания следствия она состоится. Пойдешь ко мне в секунданты?
– В сем отказать тебе, князь, не могу. Но дуэль то зачем?
–Дело чести. Сам понимаешь, Степан Елисеевич. Уклониться от того никак нельзя. Но хватит про сие. Ты куда направляешься?
–Уже не я один, а мы с тобой туда направляемся. К актуарису Сыскного приказа идем. Проверим книгу эконома салтыковсткого. Пока они еще спрятать все концы в воду не успели. Ведь по книге Савелия Маркова был сему актуарису от Салтыковой подарен крепостной Гаврила Андреев.
–Понятно. А как у тебя Степан, разговор с Молчановым прошел?
–Да так же как у тебя с Хвощинским. Только на дуэль он меня не вызвал. Такие люди, князь, как Молчанов и Хвощинский ни в чем не признаются просто так.
–Верно. Их нужно к стене припереть.
– Сделать сие только не столь просто как могло показаться сперва. А ты, князь, сам не думаешь, что книга сия полог? Я здесь проверил кое-что и подумал, что может нам сие специально подсунули?
– А что тобой проверено?
– Да в салтыковском доме беседовал я со слугой Романом Ивановым, что в дом Вельяминова-Зернова возы с подношениями таскал. Он раз пять был в доме сего чиновника, но не знает, что он живет на Кузнецкой. Говорит, возил на Ордынку.
– Но он же не московский?
– Нет. Из деревни приезжал.
– Тогда все понятно. Потому и не запомнил. Ты слишком подозрителен, Степан Елисеевич.
– Но сам посуди, князь. Привозит холоп три воза из села Салаево в московский дом Салтыковой. И зачем его Москву не знающего, отправлять искать дом Вельяминова-Зернова на Кузнецком, ежили в доме полно холопей что Москву знают как свои пять пальцев? Хотел сей вопрос эконому задать, так нет его в доме. Говорят, загулял, где-то на Москве.
– Снова загадки, Степан! Мастер ты загадки находить.
– Сие не моя вина, князь. Дело нам такое досталось с загадками многочисленными.
В доме актуариса Пафнутьева их не ждали. Сам хозяин был на службе и потому обыск начали без него. Соколов вызвал управляющего, старого мужика одетого в ливрею, холщевые порты и лапти, что совершенно не подходили к ливрее.