– Сабурову ничего про находку не говорил? – спросил Цицианов.
– Нет! – ответил Иванцов. – Сабуров ничего не знает.
– Но только в том случае, ежели не он сие нашему Ивану Ивановичу подсунул. Также как он подсунул ему книгу эконома помещицы Салтыковой. Сенатор, как оказалось, мастер на такие дела.
– Но такую работу по сортировке документов я делал и после того много дней, господа. Не думаю, чтобы он сделал такое намеренно.
– Проверим потом специально или нет. А сейчас давайте думать, что нам дает найденный документ? – спросил Соколоов.
– Судя по тексту здесь говориться об указе императора Петра Федоровича о ликвидации Тайной канцелярии, – сказал князь. – Затем последовал еще один указ о «Вольности дворянства» и затем еще один об отобрании вотчин у монастырей. Но здесь слова про второй манифест странно звучат. «Он согласен на то, ибо власти не желает». Что сие значит? Не то ли что император хотел отречься от власти верховной еще до своей коронации?
– Именно так, князь. Затем говориться, что он желает обратно уехать к себе, в родную свою Голштинию.
– Верно, – кивнул Цицианов. – Я много раз слышал, как говорили люди знавшие Петра Федоровича еще великим князем, что он всегда порывался уехать обратно из России.
– Но сие не говорит о тайном, господа. То всем известно. Петр собирался обратно в Голштинию. И что из того? Сомневаюсь, что сие могло бы кого-нибудь расстроить в Петербурге. Но читаем далее: «Но боится тех, кто противу нас стоит». Чего это им быть против? Неужели отречения императора боялись? Екатерина того бояться не могла. Она после переворота сама заставила его отречься. Значит чего же тогда?
– Того, что отречься он мог не в пользу Екатерины, а пользу кого-то иного! Аж, дух от таковых мыслей захватывает, господа, – произнес Цицианов.
– Но кого они прочили в цари? – спросил Иван Иванович. – Цесаревича Павла Петровича? Он наследник короны и…
– Какого там Павла! Про что толкуешь, Иван Иванович? – прервал Иванцова Цицианов. – Панин Никита Иванович, что нынче коллегию дел иностранных возглавляет, воспитатель царевича Павла и так его в императоры метил. А Катерине отводил место всего лишь регентши.
– Но тогда получается что… – Иванцов замолчал.
– Получается, что на трон наметили Иоанна Антоновича, что в Шлиссельбурге сидел, за крепким караулом! А сие заговор, Степан Елисеевич! – ликовал князь. – Голштинскую ветвь дома Романовых они хотели заменить Брауншвейгской ветвью Романовых46!
Соколов сказал страшные слова:
–А ветвь Брауншвейгская больше прав на трон имеет!
– Что? – спросил князь.
– А ты сам подумай, князь. После смерти государя Петра Второго, на трон возвели царицу Анну! Анна своим манифестом наследником трона назначила грудного младенца Ивана Антоновича. Дочь Петра Елизавета его с трона скинула. И наследником назначила Голштинского принца Петра Ульриха! А ежели предположить, что Петру Ульрих, став Петром Третьим, сам трон передал Ивану Антоновичу?
Цицианов молчал. Молчал и Иванцов. Получалось, если подобный манифест существует, что императрица Екатерина Алексеевна, занимающая русский трон, занимать его права не имеет!
– Эх, и загнул ты, Степан Елисеевич! – выдохнул наконец Цицианов. – Не дай бог!
– Но в письме про то ничего нет. Одни догадки у вас, Степан Елисеевич, – сказал Иванцов. – И послание господина тайного секретаря токмо одну уверенность нам дают – Салтыкова Дарья Николаевна политикой занималась и про переустройство империи нашей думала.
– А из сего следует, что нам наше дело пересмотреть стоит, – сказал Соколов.
– Пересмотреть, Степан Елисеевич? – спросил Цицианов. – Не дай бог в такое вмешаться!
– Перво-наперво, господа, запомните, что про сие всем вам молчать надлежит. Не дай бог кто язык распустит. Тогда те кто за сим письмом стоит нам жить не дадут. Они должны думать, что мы по убийству холопов дело копаем. И ты, Иван Иванович, расскажешь сегодня Сабуровой, что у нас есть новые доказательства виновности Салтыковой помимо подсунутой тебе книги.
– Скажу, Степан Елисеевич. Но с чего ты взял, что жизни нашей кто-то угрожать станет?
– Дак ты же не знаешь, что сегодняшней ночью было. А ежели, бы знал, то ни про что бы не спрашивал.
В двери постучались. Соколов отпер замок. На пороге был коллежский регистратор Карпов. Степан поручил ему проверить, где обретатся человек, с которыми он хотел поговорить.
– Прибыл с докладом, господин коллежский секретарь!
– Входи, господин Карпов.
Чиновник вошел и поздоровался с присутствующими Цициановым и Иванцовым.
46
Существовало две ветви дома Романовых: происходящая от Ивана Алексеевича (Брауншвейгская) и от Петра Алексеевича (Голштинская). По династическому праву ветвь Ивана прав на русский трон имела больше.