– Как бы лихие люди не наскочили, Степан Елисеевич.
– Он солдатом одет пехотным. Кто станет солдата грабить? Что у служивого есть окромя вшей и пятака в кармане? А за тот пятак на шпагу наткнуться никому не охота.
Степан ощупал пистолеты, и запахнул плащ. Тоже самое сделал Цицианов. Он жалел, что с ним не фамильные работы Кухенрейтера пистоли, а простые армейские.
– Пистоли-то, Степан, казенные подвести могут. Мои безотказные.
– А коли потеряешь его? Такой пистоль кто опознает? А твои в серебре пистоли – верный след. Понимать должен.
– И то верно. Однако, не привычно.
– Сабуров спит на первом этаже дома. Недавно местожительство свое сменил. Но мне про это донесли.
– Отчего так?
– А вот таких визитов опасается. Поглубже, князь, треуголку надвинь. Он твоего лица видеть не должен. А сегодня ночь светлая как назло.
– Не узнает. И говорить стану с хрипотцой.
– А я, как договорились, слова буду коверкать, словно не русский я.
– И немецкие вставляй иногда. Вроде как русских подобрать не сумел. Вот будет потеха, Степан.
– Потехи-то наши недавно едва трагедий не закончились, князь. Дай бог нам с тобой удачи.
Они перелезли через ограду и никем не замеченные подошли к дому. Соколов показал на местожительство Сабурова.
– Вот здесь он и обретается. Вишь, не спит доселе. Свет горит в его спальне.
– А может не один он?
– А с кем? Жена его с ним николи не ночевала. А ежели ему такая жена-касотка не нужна, то в иных девицах какой прок? Нет. Один он там. Один.
– Но он не спит. Как отрыть окно незаметно?
– Про то не думай, князь, окно он нам и сам откроет. Я ведь в юстиц-коллегии служу и кое-чего знаю по роду своей службы.
Соколов три раза постучал по оконному косяку.
– Сейчас будь внимателен, князь. Как только окно откроется, стоит быстро запрыгнуть внутрь.
Окно действительно открылось.
– Чего принес? Дело говори и быстро! – раздался голос изнутри.
Цицианов быстро вскочил на подоконник и уже через несколько мгновений был в комнате. За ним это же, но менее изящно, проделал и Степан.
– Что такое? – спросил удивленный сенатор. – Что это…
– Молчи, старина, если желаешь жить. Мы не те, кого ты ждал, – сипло произнес князь.
– Но кто вы такие и что это у вас…
– Пистолет и дуло смотрит прямо в твой живот. Разворотит тебе кишки так, что не соберешь.
– Что вам надобно? – прошептал испуганный Сабуров.
–Доннерветтер! – произнес Соколов по-немецки. – И ты еще спрашиваль? Швайнерай!
– Спокойно, барон, – подыграл Соколову Цицианов. – Не стоит так горячиться.
– Господа, вы знаете, с кем говорите? Вы дворяне, как я понял, хоть на вас и мундиры простых солдат.
– Сенатор, это вы не знаете с кем говорите. Мы ехали сюда из Петербурга не просто так.
– Из Петербурга? – изумился Сабуров.
– И сейчас вы нам расскажете, что такое вам надобно в доме Салтыковой. Нам известно про Манифест! – сыграл ва-банк Цицианов.
– Я не нашел его! В том могу поклясться, – ответил Сабуров. – И у меня его нет! Богом всемогущим клянусь!
– Вас (Что? – Нем)? Ты вздумал нас обманываль? – вскричал Соколов с диким акцентом.
– У меня нет Манифеста императора! Я так и не нашел его. И люди в Петербурге, что послали меня, также ждут Манифеста. Хотя сейчас он уже не так важен.
– От чего же так? Почему не важен?
– Дак бывшего императора Иоанна Антоновича более нет на свете. Теперь у Екатерины Алексеевны нет более конкурентов кроме её собственного сына.
– Отчего ты так заинтересован в том, чтобы осудили Салтыкову? – снова спросил князь.
– Что? Кто вы такие? – сенатор заподозрил неладное и понял, что зря разоткровенничался с этими людьми. Они похоже ничего не знали о каких Манифестах шла речь. – От кого вы прибыли?
– Про сие вам знать не надобно, сенатор. Но ежели вы не станете отвечать, то я не оставлю вас в живых. И можете мне поверить – я не шучу.
– Вы решитесь на подлое убийство?
– Ройбер47! Ферфлюхтер хунд48! Я сам убить тебя! – зарычал Соколов.
– Он немецкий наемник, сенатор. Человек без совести и чести. Этот вгонит в ваше тело пулю и не дрогнет. На его совести уже несколько десятков трупов. Одним меньше, одним больше. Для его совести сие ничего не значит.
– Кто вас послал?
– Высокие люди из Петербурга! И ваши покровители вам сейчас не помогут! Мы должны привезти документы! И мы их привезем. Ответьте мне на вопрос, зачем вам осуждение Дарьи Салтыковой? Барон, если он не ответит – убейте его!