– Хотите еще что-нибудь узнать, господа? – спросила Салтыкова.
– Нет. На сегодня достаточно. Благодарим вам, Дарья Николаевна.
– А если с кем из дворни желаете побеседовать, то прошу вас, не стесняйтесь. По моему приказу вас всегда станут пускать в мой дом, и вы получите право беседовать с каждым…
2
В экипаже: Соколов и Цицианов.
Уже в экипаже Соколов сказал Цицианову:
– Держалась Дарья Николаевна хорошо.
– А чего ей бояться, коли у нас нет ничего, Степан Елисеевич.
– Вы, ваше сиятельство…
– Степан Елисеевич нам работать вместе. Давай по-простому. Без сиятельств. Забудем о чинах и титулах.
– Как скажешь, князь. Как думаешь, Салтыкова такая смелая от того, что правда за ней, или от того, что знает – нет у нас на неё ничего?
– Не верю я ей, – ответил князь. – Я таких повидал в жизни. Подумать только, сколько трупов на ней, а доказать что-либо не просто. На все ответ у барыни готов. И Савелий этот умный человек. Такого на мякине не проведешь, Степан Елисеевич. Вот если допрос с пристрастием применить.
– Пытка? Ты сошел с ума, князь. Теперь редко пытают у нас. Кто нам даст пытать дворянку. Да еще саму Салтыкову?
– Кто говорит о пытке. Степан Елисеевич? И государыня против пыток.
– Но ты сам сказал «с пристрастием», князь.
– Можно просто припугнуть её в подвале пыточном. Пыточные подвалы многих еще до пытки ломают.
– И этого нам также никто не даст сделать. Нужно разрешение от Сената, а сенатские запросят саму императрицу.
– И что?
– Да то, что такой запрос можно будет послать, но только после того, как мы хоть что-то накопаем. А скажи, что у нас есть? Случай с Хрисанфом Андреевым Салтыкова объяснила нам вполне разумно. В драке мужик повредился и помер. А тот, кто его пришиб сейчас в каторгах, если вообще жив. Что мы сможем здесь доказать?
– Концы в воду, как говориться. А по делу девки Марьи у нас есть еще меньше. Хотя, ежели, сию Домну, что с Иваном Ивановичем нашим разоткровенничалась допросить, то можно кое чего узнать
– А смысл? Она сама ни чего не видала. Свидетелем быть не может.
– Но есть и другие дела. С женами конюха Ильина все у неё не столь гладко обстоит. И свидетелей здесь найти можно таких, что правду скажут, а не таких как её эконом. Он явно врет.
–Этого мы также не можем доказать. Хотя какой крепостной эконом станет говорить против своего барина?
–Оно так, Степан Елисеевич. Сейчас слуги не станут свидетельствовать против своей хозяйки, пока её не отстранить от управления имением.
–Слишком мощная у Салтыковой поддержка среди местных высоких чиновников. И сам начальник канцелярии юстиц-коллегии боится её тронуть.
Цицианов ничего не ответил, а только кивнул. Он понимал, что Соколов прав. Ему говорили о «терниях» московского правосудия, а теперь он убедился в этом воочию.
Соколова же мучило иное.
–А скажи, князь, не кажется ли тебе в этом деле нечто странным?
– Ты о чем, Степан Елисеевич?
– Что-то здесь не сходится. Неужели Салтыкова произвела на тебя впечатление тупой помещицы с трудом умеющей писать свое имя на бумаге?
– Нет, Степан Елисеевич, такого впечатления она не производит. Но что из этого? Если она умет красиво говорить то, что из этого следует? О том, что она никого не убивала?
– Да не о том я.
– Но тогда выскажись яснее. Или ты мне не веришь?
– Что ты, князь. С чего мне тебе не верить? Верю тебе, хотя знакомы мы с тобой недолго.
– И я верю тебе, Степан. Я много слышал о тебе как о честном человеке. И я человек чести также. Не доносчик. Скажи, что тебя беспокоит.
– Говорят, что Дарья Салтыкова жестокая и ограниченная женщина. Но на меня она произвела впечатление довольно образованной особы. Мне кажется, что кто-то специально копает под Салтыкову.
–Зачем?
–Если бы я это знал, то и дела никакого не было бы.
–Степан! Чиновники ваши московские давно игнорировали жалобы людей на Салтыкову! И такие жалобы были! И сейчас они собираются дело замять! Чего под Салтычиху копать кому-то кроме нас с тобой, кому поручено раскрыть все её подлости?
–А случай с Мишкой?
–Да дался тебе этот Мишка. Нашел, кому верить. Личность то темная. Душегубец настоящий.
–Но Салтыкова права в том, что право доклада императрице имеют чиновники токмо первых четырех классов! И если простой холоп Еромлай Ильин сумел добраться до Петербурга и сумел найти подходы к императрице, то ему помогал некто влиятельный. И этот некто весьма заинтересован в том, чтобы дело против Салтыковой было начато и раскручено.
– Ах, вот ты в каком направлении мыслишь, – усмехнулся Цицианов. – Но могу тебя разочаровать. Ты не был в Петербурге давно и не знаешь что, после переворота, когда свергли государя Петра III, в резиденции императорские попасть проще простого. Везде такой бардак, что просто диву даешься. Барон Корф говорил мне, что во дворце шатались какие-то темные личности, которых там быть не должно. Он спросил, как они прошли, и оказалось, что со стороны парка дворец вообще не охраняется. Ни одного солдата на часах не было. Все перепились.