– У Салтыковой есть два сына от мужа Глеба Салтыкова. Они уже в гвардии записаны, хотя пока по малолетству живут при ней. Все и наследуют отроки в будущем. Так что никому здесь ничего не светит.
– А это, Степан, с какой стороны поглядеть. А управление имениями? Сыновья-то у Дарьи еще мальцы. А управлять имениями до их совершеннолетия кто-то будет назначен, коли Дарью в остро упекут? Вот этот кто-то и заинтересован в отстранении её от управления имуществом.
– Может и так, Ларион Данилович. Может и так. Но мне сейчас нужны доказательства вины. Именно их требуют из Петербурга. Ты жалобы часто разбирал. Не слыхал ли о деле мести Салтыковой Тютчеву? Может, попадало к тебе что-нибудь?
– Дак ты у Михайловского спроси, Степан. Он тебе, конечно, ничего не скажет, но у тебя будет его отказ. И его ты присоединишь к доносу. А вот это уже будет кое-что. А после допроса сержанта в Петербурге это «кое-что» станет крепкой нитью. Кого думаешь послать для разговора? Цицанова?
– С ним не все чисто, Ларион Данилыч. Вот послушай…
Соколов поведал Гусеву о том, что узнал про Цицановское приключение.
– Что скажешь на это? Слыхал ли про такое ранее?
– Я и не про такое слыхал, Степан. Долго в разбойном ведомстве служу. А наши дворяне на многое способны. И твой Цицианов может быть не исключение. Он знает атамана разбойников. И это уже стоит проверить.
– Как скоро?
– Экий ты быстрый. Скоро такое дала не делаются. Но и тебя я понимаю. Хочешь быть уверенным в том кто рядом с тобой. И это правильно. Но в деле Салтыковой Цицианов чист. Дарья Николаевна с разбойниками не знается. У неё свои холопья почище разбойников. Так что, если он в чем и замешан, то свое дознание ты можешь ему смело доверить.
– Но Тютчев меня предупредил особо. Ты понимаешь, Ларион Данилыч? Зачем ему это надобно?
– Все проверки требует, Степан. Ты пока молчи о том, что знаешь про Цицианова и разбойников. А я своих людишек пошлю все проверить. И об атамане том все доподлинно разузнаю. А ты действуй, как ранее действовал.
– Советуешь копать под Михайловского?
–Та ниточка вас может привести к Хвощинскому и Молчанову. Прижать им хвосты у вас не получится, но напугать их сможете, и они хоть мешать перестанут. А это в сем деле уже много…
Глава 9
В Петербурге.
Коллежский регистратор Иван Иванцов.
Август 1763 года.
1
Сыскной приказ: допрос.
Князь Цицианов и коллежский регистратор Иванцов проводили допрос арестованного полицией Трофима Степанова.
Обвинялся крепостной Трофим Степанов в убийстве крепостного Лукьяна Михеева, который проходил свидетелем по убийству дворовых женщин помещицы Салтыковой. Сам же Трофим был свидетелем убийства крепостных девок Аксиньи Григорьевой и Ирины Алексеевой.
– Я надворный советник князь Цицианов. Стану вести допрос. А коллежский регистратор Иванцов станет твои слова записывать. Понял ли?
–Понял, барин.
– Отвечать на мои вопросы надлежит честно, и все как было рассказать без утайки.
– Понял, ваше благородие.
– И за что же ты истопника порешил, Трофим? – спросил Цицианов.
– Дак, зело осерчал на него. Да и по пьяному делу опять же. Бес попутал, барин.
– Бес? А с чего же ты осерчал на него? Повод какой был?
– Дак, мне сказали, что он собака, донос на меня состряпал. Мол я барыне нашей напакостил. А я рази виновен в чем? Меня допрашивали, и пыткой грозили. Чего я мог-то?
– А кто тебе сказал, Трофим, что Лукьян Михеев на тебя барыне донос сделал?
– Чего?
Цицианов повторил вопрос:
– Кто тебе сказал, что Лукьян Михеев на тебя донёс?
–Барин сказал.
–Какой барин?
–Дак господин Михайловский, что к барыне нашей ходит. Вызвал меня и начал стыдить. Чего это ты Трофим жаловаться на Дарью Николаевну удумал? Я ему аспиду, говорю, что я того и в мыслях не имел. А он мне и говорит, что Лукьян это сказал барыне, а он лично сие слышал. Во как!
–И что ты сделал? – спросил князь.
–А чего сделал? Пошел и водки выпил с горя.
–Много?
–Чего много?
– Выпил, спрашиваю, много?
–Дак четверть и выпил. И тут как на грех Лукьянку и повстречал. Слово за слово и драка меж нами учалась. Я его и пришиб. Бес попутал. Ежели б не пьяный я был, то может и не пришиб бы.
– А кто тебе наливал, Трофим? – спросил князь.
– А чего мне наливать-то, ваше благородие? Чай не барин и не безрукий. Сам из штофа наливал.
– Я не о том спрашиваю, Трофим. Где ты взял деньги на выпивку?
– Барин и дал. Господин Михайловский рупь пожаловал.
– Пожаловал? Это за жалобу на барыню свою?