***
На следующий день коллежский секретарь Соколов прибыл в присутствие и готовился к борьбе с начальством. Но все обернулось совсем не так. Начальник канцелярии разрешил ему допрос надворного советника Дурново сразу.
– Дело нужное, Степан Елисеевич. И ежели виноват господин Дурново, то отвечать станет по закону. Но допрос надворного советника может производить чиновник равного ему чина или выше его. Ты же, сударь, только коллежский секретарь. И сам вести допрос чиновника юстиц-коллегии господина Дурново не можешь.
– Князь Цицианов – надворный советник, Иван Александрович.
– Он представитель Сената и может показания у Дурново взять! И не обижайся на меня, Степан Елисеевич. Повздорили мы с тобой немного. Не помни зла.
Цицианов был удивлен поведением начальника канцелярии не менее Соколова.
– Неужели испугался? – спросил он Степана.
– Как-то все быстро произошло. Слишком быстро.
– Но допрос он нам разрешил. И это главное. Мы же к этому стремились. Посмотрим, что можно вытрясти из старого сутяги.
– Да уж как-то легко он сей допрос разрешил, князь.
– Разрешил и ладно, Степан Елисеевич. Допрашивать его лучше в застенке разбойного приказа. Там обстановка расположит его к разговору.
– Действуй, князь.
Глава 11
Куда приведет нить?
Ноябрь 1763 года
1
Москва.
Следственная канцелярия (разбойный приказ)
Допросная комната.
Надворный советник канцелярии юстиц-коллегии Федор Петрович Дурново по делу о нападении на коллежского секретаря Соколова, не сообщил ничего. Божился что про сие ничего ему не ведомо. Но вот про дела салтыковские изъятые из архива соловьем стал разливаться.
Он сообщил об убийстве 12-летней девочки Прасковьи Никитиной, что состояла при барыне своей Дарье Николаевне Салтыковой в горничных. Свидетельства о том были в полицейском протоколе осмотра тела, и также было свидетельство священника церкви Иоанна Белоградского отпевавшего покойную.
Также сообщил письмоводитель об убийстве 19-летней Феклы Герасимовой. Тело, которой было предоставлено для осмотра 1-й полицейской команде, и про то был составлен протокол.
Зверские убийства крепостных заставили Цицианова содрогнуться.
– И то было свершено Дарьей Салтыковой? – спросил князь.
– Похоже на то, но сие дело было в ведомстве полиции, Сыскного приказа и сенатского отделения, и я слыхал о нем токмо потому, что вел записи для юстиц-коллегии. В нашем ведомстве сим не занимались. Я же по долгу служебному про то ведаю.
– И кто вел сие дело от прокурора Сыскного приказа? Кто? – спросил Цицианов.
– Чиновник Сыскного приказа коллежский советник Рябинин, – честно признался Дурново. – И он те дела завершил, и невиновность Дарьи Салтыковой довел. После чего помещицу от всех следственных докук было велено освободить. И приказ про то отдал сам прокурор Сыскного приказа Хвощинский.
– Ты знаешь чиновника Рябинина лично, Фёдор Петрович? – спросил Цицианов.
– Слышал о нем, но личного знакомства не имею.
– Дале про какие дела еще знаешь, Фёдор Петрович?
– Дело крепостного мальчишки помещицы Салтыковой. Имени сейчас уже не могу вспомнить. Его на морозе обливали водой холодной, а затем кипятком поливали. Мальчишка три часа то терпел и так орал, что вскоре себе горло сорвал, и токмо шипеть мог. Сие происходило не в Москве, но в имении Салтыковой. Но не в селе Троицом, а в ином. Где сие было не помню. Но в деле то есть. Его утром уже мертвого доставили к барыне, а она велела его похоронить. Но священник тамошний, увидев тело, отпевать его не стал, а велел везти в полицию в Москву. Но и то дело вскоре замяли, и Салтыкова вышла из воды сухой.
– А сие дело кто вел?
– Да все тот же чиновник по фамилии Рябинин. Но, ежели хотите с ним поговорить, то сие весьма затруднительно. Он с полгода назад отбыл в Казань по новому назначению, где и служит в канцелярии губернатора.
Затем Фёдор Петрович Дурново назвал еще несколько дел по странным смертям крепостных в доме помещицы Салтыковой.
И начались для Соколова и Цицианова тяжелые дни…
2
В канцелярии Юстиц-коллегии в Москве.
Дела следственные архивные надворный советник Михайловский им привез лично, чему они подивились. В этот раз он был сама показная любезность, хотя в его глазах было презрение.
– Рад вас приветствовать, господа. Я прибыл к вам от имени прокурора господина Хвощинского.
– Мы ждали вас, господин надворный советник, – вежливо произнес Соколов.