– Нет. Поднимите-ка, Иван Иванович, все записи и челобитные, что поступали по делу крепостного Хрисанфа Андреева. С него мы это следствие и начнем.
– Токмо про одного Андреева смотреть прикажете?
– Да. Начнем с него. Мне этот персонаж кажется наиболее важным.
–Отправлюсь в приказ немедленно и все разузнаю.
–Краткую справку мне по тому делу составьте, Иван Иванович. Завтра увидимся. Приезжайте в присутствие, и мы с вами все там разберем.
– Будет исполнено, – молодой чиновник приветливо улыбнулся и откланялся.
А Соколов отправился к помещику Николю Тютчеву, что проживал с ним по соседству. Начать расследование коллежский секретарь решил именно с этого человека…
Глава 2
Капитан Тютчев.
1
Москва.
Дом капитана Тютчева.
Большой каменный добротный дом Тютчева8 был заметен издали. Хорошо жил на Москве помещик и дворни содержал при себе не менее 30 душ. Тютчев был землеустроителем и занимался межеванием, проведением по местности границ между землями различных владельцев и имел чин титулярного советника или капитана.
Тютчев встретил коллежского секретаря в своем кабинете и пригласил выкурить по трубке доброго табаку. Но Соколов не курил и отказался.
– Тогда может наливочки откушать изволишь, сударь? У меня жена знатные наливочки ставить мастерица. Не откажи. Уважь хозяюшку.
– Согласен, сударь. С превеликим удовольствием.
– Эй, Прашака! Подь сюды! – барин позвал молодую девку-горничную.
– Да батюшка-барин? – молодая дородная девица тут же появилась из-за дверей.
– Прикажи там наливки нам подать. И посуду серебряную да закусок. Гость дорогой прибыл к нам. Уважить нужно.
Девка убежала.
– Садись, сударь, Степан Елисеевич. Неспроста видать прибыл ко мне? Так?
– Так, сударь, Николай Андреевич – Соколов опустился в удобное кресло. – По государеву делу к тебе.
– По государеву? Ко мне? – искренне удивился Тютчев. – Неужто в нашем земельном ведомстве, что не так?
– Да, нет, Николай Андреевич. Про земельное ведомство мы говорить не станем. Я назначен вести следствие по делу помещицы Дарьи Салтыковой, которая тебе сударь, безусловно известна.
– Вона как! – вскричал Тютчев. – Неужто против Дарьи Николаевны дело завели? Да не верится мне, что получиться из этого что путное. Сколь раз жалобы на неё писали? Знаешь ли? Раз 30, а то и поболее. Разным чиновникам писали. Откупиться Салтыкова, как и ранее откупалась.
– На сей раз дело приказано вести по именному повелению самой императрицы Екатерины Алексеевны.
– Правда ли то? Вот как! Дошло таки дело до государыни! Ох, как хорошо! Тогда может и будет чего. Хотя на Руси говорят, что царские милости в боярское решето сеются. Али еще говорят, жалует царь, но не жалует псарь.
– Сударь, я слышал, что и ты некогда жалобу на Салтыкову подавал. И меня особенно интересует это дело сейчас. Слово дворянина стоит больше чем слово крепостного.
– Подавал, сударь мой, жалобу, подвал. Но хода той жалобе не дали.
– А что тогда случилось? Можешь ли мне, сударь, про то рассказать?
– Отчего не могу? Могу. А случилось вот что. Я в течении года ездил к Дарье Николаевне в гости запросто.
– Такие слухи ходили по Москве, что вы с ней состояли в любовной связи. Так ли сие? Прости меня, что задаю такие вопросы, но не из праздного любопытства, а по долгу служебному.
– Был грех. Очаровала она меня. Муж у ней тогда только помер. Молодая вдовушка. Кровь с молоком. И в постели такая баба, что ух! – Тютчев причмокнул. – Я каждый день к ней ездил, а затем и ночевать оставался часто. Баба без мужика сам понимаешь сударь, и не баба вовсе.
– Так ты бывал в её доме так часто? – этого Соколов ранее не знал.
– Бывало и неделями не вылезал из её имения в Троицком. Но затем я встретил свою Марьюшку и пришлось мне порвать с Дарьей-то. Я престал у неё бывать, а она слала и слала ко мне своих гайдуков с приглашениями. Я поначалу отговаривался нездоровьем. Но она прознала, что у меня есть невеста и приказала своим людям похитить меня, когда я у себя в имении уток стрелял. Моего слугу Степашку они убили до смерти, а меня связали и привезли к Салтыковой. Дарья была в бешенстве от ревности. Перетрусил я тогда, сударь. Ох, и перетрусил!
– И она применила к тебе насилие?
– Насилие? Нет. Только угрожала. Подвалы в своем имении мне показала. И там я видел такого звероподобного ката, что мурашки пошли по коже. Думал сейчас привяжут меня сердешного к бревнышку и растянут на дыбе. Али калеными щипцами прижгут. Но ничего обошлось. Она велела мне забыть Марью мою и думать не сметь о женитьбе. Не то грозила, что злою смертью и меня и Марью порешит.