– Есть. И таких там не один не два. И в разбойном кроме этого Родьки также кто-то имеется. Но сейчас дело не в этом, князь. Сейчас стоит подумать что мы с тобой имеем.
– Да почитай, что 10 дел есть, к тем, что мы уже собрали. Да еще то, что ты раздобыл в архиве приказа Разбойного.
– На те, что нам подсунул Дурново, я бы не стал рассчитывать, князь. Да и то, что я раздобыл, напоминает простой подлог. Отчего все бумаги Вельяминов-Зернов забрал по Салтыковой, и сей важный отчет нет? Не специально ли нам его подсунули?
– Это ты зря, Степан, – решительно возразил Цицианов. – Мы сами сии дела разберем и следствие учиним. Но пока стоит работать с тем, что у нас есть. И свидетельства Дурново…
– Сии свидетельства легко опровергнуть. Или частичной виной все ограничится. А знаешь что это такое? – спросил Соколов.
– Как не знать. Фактическое оправдание Салтыковой и провал нашего с тобой расследования.
– Я, князь, не обвинить Салтыкову жажду, но найти истинно виноватых. И ежели она повинная в смертоубийстве – то должна отвечать. А угождать персонам я не намерен. Посему давай правду искать.
– Дак я разве против, Степан? Но я знаю, что Салтыкова виновна.
– Тогда нам стоит доказать её виновность. Но те, кто не желает, чтобы эта виновность была доказана, подождут, пока мы свидетельства соберем по делам, что они нам подсунули, а затем Сенату в Петербурге собственные свидетельства представят. И сии свидетельства станут почище наших. Ты ведь пойми, князь, все то, что мы собрали – слишком зыбко. Ничего мы там не докажем. У нас пока имеется только четкое свидетельство сержанта конной гвардии, бывшего холопа Салтыковой по делу Тютчева. Но сие дело токмо про покушение на чиновника.
– Так ты сам не хочешь уже имеющиеся у нас сведения должным образом представить, – в сердцах произнес Цицианов.
– Хватит, князь, заниматься подтасовкой. Все сие нечистой игрой попахивает. Однажды я уже пошел у тебя на поводу, перед тем как Иванцова в Петербург послать.
– Но они уже кляузу в Петербург написали, Степан. И ежели ей дать ход, то сюда ревизор нагрянет и за нами станет следить. И тогда наше следствие сойдет на нет. Нам и так мешают, а потом троекратно начнут мешать. Дворяне московские и так против нас стоят. Они все на стороне Салтыковой.
– То-то и оно, князь. Нам стоит поторопиться.
– И что делать?
– Предлагаю нанести визит Михайловскому. Но не дневной, а ночной. Покопаемся в его документах. Там зацепку искать станем.
– Степан! – вскричал Цицианов, – Ты это серьезно? Ты предлагаешь ограбить надворного советника?
– А у тебя есть еще идеи? Тогда говори, не стесняйся.
– Но ежели нас поймают?
– Так ты сам только что советовал торопиться. Или боишься?
– Ничего я не боюсь. Но как мы в дом Михайловского попадем?
– Это моя забота….
9
В московском доме господина Михайловского: ночь.
Той же ночью две фигуры в армяках, какие носили обычно ямщики, подобрались к небольшому, изящному господскому дому. Вокруг было тихо и не было больше ни души.
Привратник мирно спал в своей будке, как он привык, ибо уже много лет, еще со времен старого барина здесь не было даже попыток ограбления. В двух окнах второго этажа был свет. Это сам барин работал допоздна в своем кабинете.
Фигуры в армяках приблизились к ограде.
– Он на месте, – прошептал один. – Работает как всегда.
– Это его кабинет? – спросил второй.
– Именно так. И там он хранит много чего интересного. И там мы сумеем найти нечто важное, ежели, конечно, там окажемся, и будем иметь время пошарить по ящикам его стола и шкафов.
– Но ты говорил, что знаешь туда путь.
– Для начала стоит дождаться, когда хозяин уйдет почивать. До тех пор придется ждать его здесь.
– Место опасное. А ежели на стражу нарвемся? Здесь ночные караулы ведь ходят?
– Ходят. И ежели мы на них нарвемся, тогда худо будет. Поди, потом поясни, что мы с тобой здесь делали. Но иного места нет. Ежели, отойдем отсюда, то окон не станет видно.
– А ежели хозяин кабинета сегодя и вовсе спать не отправится? Что тогда станем делать, Степан?
– Тогда придется сюда вернуться завтра. Такое дело не терпит суеты, хоть и требует решительных действий.
– А если нам войти и ждать по ту сторону ограды?
– Нельзя. Нас могут обнаружить слуги и спустить собак. Ты этого желаешь?
Они просидели еще час и, наконец, увидели, что свечи в кабинете были потушены.
– Все, князь. Наше время, кажись, приспело. Михайловский удалился в свою опочивальню. Сейчас двинем к дому и заберемся на второй этаж в кабинет. Правая створка окна там не заперта.