– С чего начнем, Степан Елисеевич?
– Я отправляюсь с командой в дом Салтыковой для проведения ареста. И теперь нам никто на пути не станет. Указ из Петербурга. От нового генерал-прокурора. И повеление на то от самой государыни имеется!
2
Дом помещицы Салтыковой в Москве: арест.
Второго февраля 1764 года коллежский секретарь Степан Соколов в полном мундире при шпаге и с орденом в петлице в сопровождении солдатской команды прибыл в дом Дарьи Николаевны Салтыковой.
Помещица встретила его на пороге своего дома. На ней также было парадное одеяние, видневшееся из под шубы, накинутой на плечи, словно она собралась на бал. В руках Дарья Николаевна сжимала массивную трость с костяной рукояткой отделанной в золото.
– Здравствуйте, господин Соколов, – поприветствовала она коллежского секретаря. – Судя по вашему виду у вас плохие вести для меня? Ибо только они могли вас столь порадовать, не так?
– Здравствуйте, Дарья Николаевна. И напрасно вы так о цели моего приезда. Ваши беды меня совсем не радуют.
– А разе вы пришли не арестовать меня? – криво усмехнулась помещица.
– Но я не рад сему обстоятельству, а лишь выполняю свой долг. У меня имеется предписание о взятии вас под стражу, госпожа Салтыкова. А также у меня имеется разрешение из Петербурга о проведении во всех ваших домах и во всех имениях повального обыска. Указ именной и исходит он от самой императрицы.
– И куда вы отвезете меня, Степан Елисеевич?
– Я бы не хотел отрывать вас от дома и удовлетворился простым домашним арестом, но мне приказано содержать вас в казенном доме и потому я препровожу вас в канцелярию Сыскных дел. Вам там будут выделены помещения. И там вы будете пребывать до окончания следствия.
– Могу я взять с собой служанку? – спросила Салтыкова.
– Как вам будет угодно. Одна служанка постоянно может находиться при вас, и такоже вы можете получать обеды от вашего личного повара или заказывать их в любом трактире или ресторации по вашему выбору.
– Вы весьма любезны, господин Соколов. Я могу собраться? Могу сменить платье на более подходящее для тюрьмы?
– Как пожелаете, Дарья Николаевна.
Через час карета в сопровождении конной охраны выехала из ворот дома на Сретенке. В карете были Соколов и Салтыкова. Двое солдат ехали на запятках.
– Ваша вязла, господин Соколов. Но сие токмо пока. А что будет в дальнейшем – посмотрим, – произнесла Салтыкова ледяным тоном.
– Я служу закону, Дарья Николаевна. И личной неприязни у меня к вам нет.
– Закону? Но никакой вины за собой я не знаю. О каком законе вы говорите?
– О законе Российской империи, по которому помещик не властен над жизнью и смертью своих крепостных. А вас обвиняют в убийстве более ста человек. А кто-кто считает, что ваших жертв было больше.
– Я никогда не признаю себя виновной. Вы слышите, Соколов? Смешное дело. Помещицу судят по навету крепостного холопа.
– Но сей хлоп утверждает, что вы убили трех его жен.
– Ложь! Или вы уже полностью удостоверились в том, что мой холоп не лгал в своем мерзостном доносе? Отчего вы верите ему, а не мне?
– Сие дело я еще не прояснил для себя. Но не кажется ли вам странным, что жалобы подавались именно на вас многократно? Почему именно на вас крестьяне делают вот такие наветы. Какая им от того выгода? Расскажите мне всё, и я приму вашу сторону, если вашей вины в смертях людей нет.
– Примете мою сторону? – Салтыкова засмеялась. – Полноте, Степан Елисеевич. Вы хоть и не берете взяток, как иные чиновники вашего ведомства, но не пойдете же вы против императрицы. А она желает показать на моем примере торжество монаршего правосудия.
– Я в этом деле не ищу милостей императрицы, Дарья Николаевна. Я хочу докопаться до истины. И в том, что вы давали взятки нашим чиновникам – сомнения у меня нет. А зачем вам сие нужно было, если вы полностью невиновны?
– Степан Елисеевич, вы даже представить не можете себе всех корней того дела за которое взялись. Вы видите токмо стебель, но корни оного уходят глубоко.
– Так просветите меня..
– А вы уверены, что захотите сего просвещения? Истинные причины весьма опасны. Кляуза крепостного сие всего лишь вершина сего дела, и многие не желают, чтобы кто-то до его корней докопался. Корни сии ядом смертоносным дышат.
– Но мне желательно докопаться именно до корней. А яду я не боюсь.
– Вы хотите признания? Так вы его все равно не получите, господин Соколов.
– Тогда мне трудно считать вас не виновной, Дарья Николаевна.
– Вы напрасно пытаетесь меня испугать. Я столбовая дворянка. Да и решение этой загадки совсем рядом с вами лежит, господин коллежский секретарь.