– Ладно, и на том спасибо, Никита Иванович. Пойду я.
Когда гетман Разумовский вышел и братья остались одни, Петр обратился к старшему:
– Думаешь, сделает?
– А куда ему сердешному деваться, брат? Сделает все как надобно. К врагам он переметнуться уже не может. Много в каких пакостях замешан гетман. И у меня много чего есть на него. И ежели те верх одержат, и меня прижмут, я и гетмана им с потрохами отдам. Он сие хорошо знает.
– В опасные ты игры играешь, Никита.
– И не только я. Императрица такоже в них играет, и как видишь успешно. Екатерина сама приказа убить своего муженька Петра III.
– То не правда, брат. Такого приказа она не отдавала.
– Прямо нет. Но мысль высказала, что де хорошо бы он умер. Это мол все наши проблемы бы разом решило. И Алешка Орлов с Федькой Барятинским его пришибли! И награды за то поимели немалые. И узник шлиссельбургский ей мешает. Ей в первую очередь. Ей, а не нам. Ибо ежели документы и манифесты относительно Ивана всплывут, то…
Панин не договорил, а лишь развел руками.
– А коли его не станет, то и опасность для нас снизится. Вот и рассуждай, брат. А ежели, они первыми удар нанесут? Завтра опубликуют Манифест и провозгласят волю императора покойного Петра Федоровича. И тогда восшествие на трон Екатерины будет незаконным не токмо для дворянства российского, но для монархов иностранных. И тогда никакой переворот будет ненадобен.
– Но Глебов, уже от должности генерал-прокурора отстранен, брат. Он больше ничего не может. Тайный секретарь Волков для нас мало опасен. Это при Петре он манифесты был мастак строчить. А Строганов Александр жидок для такого дела.
– А люди на Москве? Они такоже влияние имеют на дворянство тамошнее. А ежели сановная Москва слово скажет, то гром по всей империи пойдет. Они ведь Салтыкову в обиду сколь долго не давали? Подумай про то. И даже гражданская война с того может произойти в империи…
4
В доме, где квартировал в Москве сенатский секретарь Иван Иванцов.
Иван Иванович был удивлен приходом Веры утром. Он ждал её не ранее восьми вечера.
– Вера? Ты так рано?
– Да, Ваня. У меня к тебе дело наиважнейшее. И потому отложить я того просто не могла.
– Женщине про дела лучше не говорить…
– Помолчи, Иван. И послушай меня. У меня нет много времени на препирательства с тобой. В прошлом я тебе уже не раз оказывала услуги. Не так ли? И когда ты обратился ко мне в Петербурге с просьбой помочь тебе, то женщина тогда могла вмешиваться в дела?
– Ты права, Вера. Прости меня. Говори. Я слушаю.
– Вот что я нашла в кабинете моего мужа.
Женщина протянула Иванцову большую книгу.
– Что это? – не понял тот.
– Книга записей эконома госпожи Салтыковой. Мой муж давно нашел её в доме, но тебе почему-то не показал. И прятал её всегда. Спрашивается зачем? Если в ней ничего нет, то почему прятал?
– А с чего ты взяла, что он прятал её?
– Он нынче утром из кабинета вышел и все с чем работал обратно спрятал. Да ключи на своем столе позабыл. И я из женского любопытства в тот стол заглянула.
– И ты украла сию книгу? Но он может заметить её отсутствие.
– Не заметит. А ежели и заметит то не сразу. Я вместо неё ему иную положила.
– Ты смотрела что здесь? – Иванцов указал на книгу.
– Нет. С сими делами сам разбирайся. Я только помочь тебе хотела. Да и интересно узнать, почему муж её спрятал. Он ведь, Ваня, тебе помогать, но не мешать должен. А выходит, что он от тебя и от Соколова важное свидетельство скрыл.
– Думаешь, и ему взятку уже сунули?
– Как знать, Ваня, как знать. Мой муж сребролюбец каких поискать. Так что того отрицать я не могу.
– Стало быть, он мог переметнуться на сторону приятелей Салтыковой? К Хвощинскому и Молчанову?
Она пожала плечами…
5
В канцелярии Юстиц-коллегии.
Князь Цицианов просто возликовал, когда полистал книгу, принесенную Иванцовым.
– Да сие цены не имеет, Иван Иванович. Ежели со всем здесь разобраться, то мы от того много пользы поиметь сможем. Вот услужил нам господин Сабуров.
– Не Сабуров, князь, а жена его нам услужила, – поправил его Соколов. – И не нам, а лично Ивану Ивановичу. Ради него сия дама старается, а не ради нас с тобой.
Иванцов покраснел от тех слов.
–Да не важно, кто ради кого старается, Степан Елисеевич, а важно, что сия книга в наших руках. Марков, эконом салтыковский, столь скрупулезно все записывал. Все сведения за много лет здесь имеются.
–И нашего дела касаемые такоже имеются?
–Именно так, Степан, – отозвался князь. – Вот гляди! В 1760 году несколько раз посылались на Москву телеги с припасами. И вот кому они развозились. «Туша мясная говяжья – одна, туши свиные – три, масло, сыры…» и многое иное в дом Федора Хвощинского! А вот и в дом действительного статского советника Молчанова, почтенного начальника полицмейстерской канцелярии. И такие подарки делались регулярно, Степан. С чего это Салтыковой их так одаривать? Скажешь запросто по дружбе?