Так что дождался я задукоментления, вышел из сторожки, оглядел имущество своё новое — заморенные блин, выслушал “блага, лет долгих, господин Штришыч”.
— Стрижич я, Стригор Стрижич, — хмыкнул я на славословия. — От семени Стрибожьего. За мной ступайте, расположитесь, поедите. Ты, — тыкнул я пальцем в купчину, в обнимку стоящего с предположительной женой и предположительной дочкой. — Ко мне подойди, будешь на вопросы отвечать.
— Слушаюсь, господин Стрижич, — закланялся купчина.
И вот не было в его поклонах “вольной лёгкости” пейзанской. Вот непривычен, оценил я, похмыкал над тяжкой барской долей и начал купчине вопросы задавать, на пути к “Сени”.
Ну и надышивал его своим эфиром, не без того. И выходила такая картина:
Звали купца Мил Гривна, занимался он скупкой товаров ростокских мануфактур и продажей в центральных землях, а оттуда в Росток тягал излишества всяческие.
Ну и надумал он то ли афёру, то ли ещё что — в сортах разбираться я не полез, в долги немалые вошёл и… был ограблен на обратном пути, предвкушая богатства немеряные.
В принципе — полезен, и немало, как консультант уж точно. В пейзанском быту он ни черта не разбирается, ну не эксперт, а в “промтоварах”, которые мне по большей части и нужны — точно “сечёт”.
— Бабы твои что умеют?
— Писать, считать, господин… Люба… ложе согреть вам сможет, — явно через силу выдавил он, на что край глаза отметил “встопорщившиеся” ухи бредущих неподалёку купеческих баб.
— У меня этих “согревальщиц” не одна сотня найдётся, — искренне хмыкнул я, не без иронии припоминая “осеменительный план” на обратный путь. — В порядке живой очереди разве что, — изящно пошутил я, да и махнул рукой. — Делу обучены какому?
— Ярина лавкой управляла, складское дело знает, за хозяйством смотреть обучена, — подумав, выдал Мил. — Люба только гимназию закончила… вот, господин, — тяжело вздохнул он.
— Гимназия — это хорошо, — задумчиво бросил я.
Не в плане “всё же вдуть”, а в плане приобретения учебных пособий, если таковые найдутся. Ну или просто расскажет, если нет.
Тем временем добрались мы до Сени, где я сдал на руки как из-под земли появившихся служек пейзан и жену купцову, которая мне нахрен не сдалась. И четырёх бегунов оставил, наказав имущество накормить “по-людски и от пуза”, на что получил “не извольте сумлеваться”. Тыкнул купцу с дочкой в бегуна, по дороге прикупил жратвы и закинул им пропитание. Сожрали за минуту, что, впрочем, и неудивительно.
— Я закупаться еду, но толком не знаю, чем. Из поместья второй раз в жизни выбрался, — не стал я пустословить. — Бегуны нужны, буду урожай в городе продавать, обстановка — тож понятно, ряды торговые. А вот с остальным — леший знает, что надо, что пригодиться может.
— А Люба зачем? — вызверился на меня купчина, тут же забившись лбом об “обрешетку” рёбер бегуна. — Не гневайтесь, господин.
— Погневаюсь, но умеренно, без последствий, — решил я. — Ты мне потребна, поскольку гимназию посещала. Знаешь, где знания купить?
— Знаю, господин, — пискнула девица. — В лавке книжной, покажу, если пожелаете. И… — на последнем она зажала рот обеими руками.
— Пожелаю, но чуть позже. А что ещё хотела-то? Говори, не бойся.
— Вы, господин, не отец ли часом Стризара Стрижича?
— Брат, — фыркнул я. — Знала его?
— Знала, господин. Только видела, конечно, куда мне с родовичами знакомство водить. На ступень младше учился, учится, — вздохнула девица.
Забавно, но закономерно, хмыкнул я. Ну и начал купца на информацию тиранить, попутно заезжая в лавки.
В первую очередь я выяснил и закупил саженцы “луковых домов”. Относительно недавняя придумка и на удивление недорогой товар “Имперских торговых домов”, по сути — императорского рода. Здоровые, просторные — пейзанам моим не помешают, более того, “грибы” палаток в симбиоз с ними могут вступать, используясь как отопление, ложе да кухня. Удобная фигнюшка, стоит гроши и не помешает. Ну и рассаду “ограды” купил вдогонку. Пейзан у меня полтысячи, ну с новенькими — чуть больше, не суть. А рассада стоила пять гривен, так что купил я двести домиков. Ну реально грибы ихние — ну совсем мелкие и вообще.
И через полгода, а то и раньше, учитывая “обильный прикорм”, станет в деревеньках получше. Что и неплохо.
— Мил, на тебе присмотр с семьёй будет, — подумав, решил я. — Справишься — следующий урожай в Росток под твоим началом пойдёт. Не подведёшь — в поместье с семейством возьму, значит, будет дело постоянное.
— А разве…
— Разве, Мил. Пока вы мне в поместье к кикиморе не сдались — и так половина слуг ничего не делает. А полезность покажешь — будем смотреть, — на что последовали поклоны. — Дальше, для дружины где бы снаряжение прикупить? И кладенец нужен.
— Так и то, и то токмо в Имперской лавке, господин.
Поехали мы в имперскую лавку, здоровенный, с несколькими “отделами” полугосударственный, как я понимаю, лабаз.
И там выяснилась довольно занятная закавыка: индустриализация-индустриализацией, а вот что имперский род — именно род, власти не забывали. И выходило, что практически всё оружие, да и биодоспехи, свой “полный функционал” открывают на пользователе эфира.
То есть, кладенец тот же — биоартефакт, с режущей кромкой, гибкий, щупальце. Но вот с крохой воздушного эфира он этакие “недолезвия” на себе создавал, что его “убойность” и объясняло. У дружинника же — щупальце с костяными зубьями, просто неэффективно, стрекало лучше.
А вот стрекало (которых я тоже прикупил), было совсем не “эфирным”, центральную мышцу бича нужно было сжимать с разной интенсивностью, что обеспечивало разную гибкость. И стрекательные клетки, растящие микрометровые кристаллические иглы по принципу крапивы.
В общем-то — и кнут, и оружие, зависит от умения.
Кстати, с метателями (которые были) та же картина: самострел, мышечный метатель кило на двадцать усилий, за пару часов выращивал дюжину костяных стрел внутри, но толк от него реальный был только для одарённого. У дружинника только с ядами, продаваемыми дополнительно, да и то, если “шкуру” цели пробьёт, что далеко не факт. Взял десяток самострелов и образцов всяческих ядов. А там подумаю, может и сам наядоварю, прикинул я.
И, наконец, тяжёлый метатель — ярло, такой же, какой помер у нас от старости. Подумал я, да и забил на покупку зверушки — тот же самострел, но “осадного” типа, дорогой, как сволочь. Нахрен не нужный — воздухом справлюсь и без него, а могучим тварям без меня он не помеха.
И, наконец, оказалось, что “прикладная генетика и селекция” также продвинулась. Ну, или её плоды до нашей “жопы мира” добрались. Например, коровы были не только как у нас, универсальные. Но и “мясожировые”, которых в корован не запряжёшь, совсем медлительные, но для еды — ощутимо лучше. Как и аграрщина была злакового типа поразнообразнее нашей ржи. Тоже прикупил, молодняк коровий и рассаду.
Наконец, прикупил “роскоши”: в первую очередь “чесалку для спины”. Вообще — щётку для счистки “очистительной корки” но всё же. Двадцать штук прикупил, пусть будут, и буду ими чиститься. И Олу приучу, чтоб как нормальные, да и коже приятно, да.
А так — живое “одеяло”, аж массаж делающее и подтыкающееся. Дорогущая штука вышла, но хочу. Куча бумаги и “ручек” — недорого, да и пригодится, если что.
И направился я по указке Любы в лавку, где обнаружил… Те же самые “информационные листы”, что и в лавке возвысителя Стегаса. Правда, местные “виденьем эфира” в рамках мне известного не обладали. Но был “читальный прибор” — живая же полоска на глаза. Которая “в общем” эфир фактически не отображала, а вот чёткие и ясные буквы над листами — только в путь.
И оставил я в этой, недешёвой, прямо скажем, лавке, почти все свои денюжки.
Скупил и “программу гимназическую” и “размышления о природе магии”, “рассуждения о природе государства”, “роман, полный любострастия” — всё скупил. Потому что интересно да и… соскучился по печатному слову. И Люба тут мне не очень помогла, потому как гимназистка только в программе и беллетристике разбиралась, приказчик норовил втюхать подороже… Ну, в общем, фактически весь ассортимент я и скупил, потому что всё надо самому проверять. Оставалось чуть больше сотни гривен, чего мне хватит с головой. А со следующего урожая денюжка появится.