Политбюро финансировало среди прочих компартий и норвежскую. Это держалось в особой тайне. Сейчас мы знаем, что в конце 1924 года норвежским единомышленникам выделили 50 тысяч рублей золотом. Точно так же финансировали через Исполком Коминтерна и коммунистов Швеции, куда через несколько лет переведут Коллонтай.
В конце 1921 года НКИД переехал в шестиэтажный дом бывшего страхового общества «Россия» на пересечении Кузнецкого Моста и Лубянки, ныне — площадь Воровского. Отдельный подъезд был выделен для наркома и его заместителей. В подвале оборудовали столовую, завели собственные ателье, парикмахерскую и прачечную. Здесь дипломаты проработали три десятилетия, до 1952 года, когда Министерству иностранных дел передали высотную новостройку на Смоленской площади.
Победа в Гражданской войне показала, что советское правительство твердо контролирует всю территорию России. Противники большевиков бежали и превратились в эмигрантов. При всей симпатии к ним западные правительства больше не могли игнорировать реальность — Россия слишком большая страна, чтобы вовсе не поддерживать с ней отношения.
В марте 1921 года Англия признала Советскую Россию де-факто. Примеру Англии последовали некоторые другие европейские страны. Но это были лишь первые ласточки. Основная же часть мирового сообщества по-прежнему не желала иметь дело с коммунистическим правительством, поэтому советская дипломатия искала друзей в самых глухих уголках земли.
Советской дипломатией руководил родовитый дворянин Георгий Васильевич Чичерин. Он стал вторым после Троцкого наркомом иностранных дел и первым профессионалом на этом посту. В Первую мировую он разочаровался в либеральных меньшевиках и примкнул к более радикальным большевикам. Идеалист, глубоко преданный делу, он был трагической фигурой, не приспособленной для советской жизни. Зато он отлично подходил для дипломатии высокого уровня. Он ничем не уступал своим западным коллегам. На европейской конференции в Генуе советский нарком изумил всех тем, что легко разговаривал на разных языках, и готовностью запросто беседовать с журналистами. Это было золотое время советской дипломатии, когда она жаждала гласности, а не боялась ее.
В 1920-е годы внешнюю политику Москвы определяла неуверенность в собственных силах. Боязнь, что новая война может привести к свержению режима (царизм пал в результате Первой мировой войны), подталкивала руководство страны к нормализации отношений с соседями.
— Сама действительность, — говорил нарком Чичерин на заседании ВЦИКа 17 июня 1920 года, — привела нас и другие государства к необходимости создания длительных отношений между рабоче-крестьянским правительством и капиталистическими правительствами.
Георгий Васильевич продолжал свято верить в скорую мировую революцию, он готовил учредительный конгресс Коминтерна, по просьбе Ленина написал обращенную к немецким рабочим брошюру с призывом установить диктатуру пролетариата по образцу российской (см.: Новая и новейшая история. 2011. № 5).
Выступая в Генуе 10 апреля 1922 года, Чичерин говорил о возможности сосуществования и экономического сотрудничества государств с различным общественным строем. Слова Чичерина следовало понимать так, что Советская Россия отказывается от экспорта революции и намерена устанавливать нормальные отношения со всем миром. Бывший Государственный секретарь США Генри Киссинджер, автор классического труда об истории международных отношений, считает, что эта речь знаменовала возвращение России к традиционной дипломатии. Советский Союз пошел на прагматический компромисс между надеждой на мировую революцию и потребностями реальной политики.
Впрочем, надежда натравить одну капиталистическую страну на другую и таким образом что-то для себя выиграть не покидала советское руководство.
На X съезде партии Сталин высокомерно отчитал Чичерина за недооценку противоречий между различными капиталистическими странами:
— Смысл существования Наркоминдела в том и состоит, чтобы все эти противоречия учесть, на них базироваться, лавировать в рамках их противоречий. Поразительнейшим образом товарищ Чичерин недооценил этого момента… И переоценил момент объединения империалистических верхов и недооценил те противоречия, которые внутри этого треста имеются. А между тем на них базируется деятельность Народного комиссариата иностранных дел…