Но вернуть назад территории, отданные Москвой Совету народных уполномоченных, уже было невозможно. Большевистское правительство (точнее, отвечавший за отношения с финнами нарком по делам национальностей Сталин) сильно промахнулось.
Глава исполкома социал-демократической партии Отто Вильгельм Куусинен бежал в Москву и здесь вместе с другими эмигрантами основал финскую компартию.
Организацию финских коммунистов в Москве раздирали острые противоречия, фракционная борьба. 31 августа 1920 года несколько членов партии, недовольных политикой руководства, пришли на заседание петроградского объединения финнов и застрелили восемь человек из числа своих оппонентов (см. сборник документов «Коминтерн и Финляндия»).
Отто Куусинен пытался руководить нелегальной работой коммунистов в самой Финляндии. Одного из финских коммунистов, Александра Германовича Векмана, командира Красной армии, артиллериста, отправили на родину с заданием убить главу Финляндии Карла Маннергейма. Покушение не удалось, Векмана арестовали. Он просидел в тюрьме до 1926 года, после чего вернулся в Советскую Россию.
Куусинен с его финским темпераментом держался крайне осторожно. Этот застенчивый человек стал одним из руководителей Коминтерна. Штаб мировой революции, Исполком Коминтерна, со временем превратился в Министерство по делам компартий с колоссальным документооборотом. В основном это были донесения компартий с оценкой обстановки в своих странах, просьбы дать политические инструкции, помочь деньгами и принять на учебу местных активистов.
По договору от 1 марта 1918 года советское правительство широким жестом отдало красным финнам немалые территории — в надежде, что вскоре всё равно произойдет воссоединение красной России и красной Финляндии. Но не получилось. А вернуть территории было уже невозможно. Пришлось подтвердить их передачу по договору 1920 года, подписанному уже с буржуазным правительством. Эта история предопределила новый конфликт с Финляндией, который вспыхнет через два десятилетия. Для Коллонтай советско-финляндская война станет тяжелым испытанием.
Вернувшись из неудачной заграничной поездки, Коллонтай включилась в острую политическую борьбу. Как и многие другие коммунисты, она была возмущена Брестским миром, и ее волновала судьба мужа, попавшего в беду — по собственной вине.
Девятого декабря 1917 года в Брест-Литовске начались переговоры российской делегации с представителями Германии, Австро-Венгрии, Турции и Болгарии. Российскую делегацию возглавил член ЦК Адольф Абрамович Иоффе. Он в 19 лет присоединился к социал-демократам, в Вене вместе с Троцким издавал газету «Правда», потом вернулся в Россию и в 1912 году был арестован и приговорен к пожизненной ссылке, которую отбывал в Сибири. Его освободила Февральская революция. Вести переговоры ему поручили, потому что он хорошо говорил по-немецки.
Но большая часть ЦК партии большевиков вообще исключала возможность подписания какого-либо документа с империалистической державой. Ленин сказал Троцкому, что остается одно — затягивать переговоры в надежде на скорые революционные перемены в Германии. И попросил это сделать самого Льва Давидовича.
Троцкий с Лениным сами не очень хотели подписывать официальный мир с немцами: и без того большевиков обвиняли в том, что они продались кайзеру. Они оказались в безвыходном положении. Изобретательный Лев Давидович придумал формулу, которую предложил Ленину:
— Войну прекращаем, армию демобилизуем, но мира не подписываем. Если немцы не смогут двинуть против нас войска, это будет означать, что мы одержали огромную победу. Если они еще смогут ударить, мы всегда успеем капитулировать.
— Это было бы так хорошо, что лучше не надо, если бы немцы оказались не в силах двинуть свои войска против нас, — отвечал Ленин. — А если немцы возобновят войну?
— Тогда мы вынуждены будем подписать мир. Но тогда всем будет ясно, что у нас нет другого исхода. Этим одним мы нанесем решительный удар по легенде о нашей закулисной связи с немецким правительством.
На заседании ЦК Сталин сказал:
— Ясности и определенности нет по вопросу о мире, так как существуют различные течения. Надо этому положить конец. Выход из тяжелого положения дала нам средняя точка зрения — позиция Троцкого.
На заседании ЦК она получила большинство голосов.
В соответствии с этим решением в Брест-Литовске Троцкий заявил:
— Мы не можем поставить подписи русской революции под условиями, которые несут с собой гнет, горе и несчастье миллионам человеческих существ. Правительства Германии и Австро-Венгрии хотят владеть землями и народами по праву военного захвата. Пусть они свое дело творят открыто. Мы не можем освящать насилия. Мы выходим из войны, но мы вынуждены отказаться от подписания мирного договора.