— Причем крайне невыгодная позиция получается у отдела работниц, — как ни в чем не бывало продолжал Сталин, — если он только отстаивает права женщин… Догадов (руководитель ВЦСПС. — Л. М.), он что? Он доволен, в ЦК есть женотдел, пускай он работает, а сам хихикает. (Смех в зале.) Не потому ли это происходит, что дело отстаивания бытовых интересов и прочих интересов работниц и крестьянок отдано целиком только в руки женщин. Не лучше ли впрячь в это дело весь ЦК… Тут докладывает Артюхина, поэтому и хихикали — да что она может сделать одна? Надо, чтобы все впряглись, тогда и косности не будет.
— Тогда во всех отделах, — вмешалась приглашенная на заседание Надежда Константиновна Крупская, — а не только в отделе агитации и пропаганды.
Сталин:
— Я не знаю, я бы не хотел, чтобы этакая расовая разница проводилась.
Голос из зала:
— В отделе кадров можно.
Сталин согласился:
— В отделе кадров специальную часть иметь, которая занималась бы специально, это было бы очень хорошо, потому что масса способных людей из женщин пропадает, их никто не выдвигает, лежат под спудом. Это важный отдел, отдел распределения.
— Можно в отделе кадров и пропаганды, — предложил кто-то.
Сталин возразил:
— Чем отличается, например, пропаганда ленинизма среди женщин-работниц от пропаганды ленинизма среди мужчин?
— Ничем, конечно, — заметила Артюхина.
— Ничем абсолютно, — охотно повторил Сталин. — В отделе кадров можно создать такую часть, это важно, так как мужская половина дает громадное большинство кадров, а женская половина имеет очень много способных кадров, но их не выдвигают, отчасти — не хотят конкуренции, отчасти — смешливое отношение, отчасти потому, что забиты эти товарищи, не умеют двинуться… Затем, что вы на Кагановича нападаете? Инициатива это его, это факт, но мы все, члены секретариата, согласны с этим. Запросили Молотова, у нас полное единство в секретариате, так что мы единым фронтом пойдем.
Смех в зале… На этом обсуждение закончилось. История созданных когда-то Коллонтай женотделов завершилась.
Пятого января 1930 года политбюро утвердило постановление «О реорганизации аппарата ЦК ВКП(б)». Функции упраздненных отделов по работе в деревне и среди работниц и крестьянок передали отделу агитации и массовых кампаний ЦК ВКП(б). Ликвидация женотдела была неприятным сюрпризом для Коллонтай.
Александра Михайловна почувствовала себя реабилитированной только в марте 1933 года. 9 марта записала в дневнике: «Вчера неожиданная огромная радость. Я награждена орденом Ленина. И главное, за мою революционную работу среди женщин».
Орденами наградили несколько бывших работников женотделов — «за выдающуюся самоотверженную работу в области коммунистического просвещения работниц и крестьянок». В советской колонии в Стокгольме это событие пышно отмечалось. Торгпред Давид Владимирович Канделаки произнес прочувственную речь. «Сотрудницы обнимают, плачут, подносят цветы. Я и сейчас еще как в тумане», — записала Коллонтай в дневнике.
Семнадцатого марта признательная Александра Михайловна написала Сталину: «То, что награждение орденом Ленина проводилось в связи с 8 марта — это очень хорошо. За награждение не благодарят, но я хочу, чтобы Вы и ЦК знали, какую ценность данный факт имеет для меня в связи с женским движением».
Глава четвертая
ОППОЗИЦИЯ
В Советской России ни следа не осталось от предреволюционного большевистского лозунга равенства. Только поначалу вожди испытывали те же трудности, что и все.
В сентябре 1918 года журналист Давид Заславский, будущий член редколлегии газеты «Правда», бежал из Петрограда, где свободную журналистику уже придушили, в Киев. Он поразился среди прочего тому неравенству, которое уже сложилось в Советской России: «В поезде, которым мы едем, — два вагона со спальными местами, один вагон второго класса и теплушки, набитые народом — простым народом, вот той беднотой, которая объявлена хозяином страны. В зале второго класса на вокзале чисто, пусто. В большом помещении столики с белой скатертью, пустой буфет и скучающие лакеи. А внизу, в зале третьего класса, на полу, в грязи, в духоте, на скарбе валяются пролетарии и пищат их дети, и ходят по их головам носильщики. На каждом шагу красноармейцы. Они водворяют порядок. Он заключается в том, чтобы простую публику не допускать в чистые помещения. И как строги эти красноармейцы, и как забита эта публика!»
В январе 1919 года Коллонтай записала в дневнике: «Заходил Александр Гаврилович Шляпников, он сейчас губернатор Астраханского края. Он меня высмеивает за то, что во мне много интеллигентщины».