– Я чувствую себя хорошо, – тихим голосом пояснила Еси.
– О том могут судить только лекари, – вкрадчивый голос старшего Димурга понизился до шепота и вроде вполз в уши молодой женщины, приобнял своей божественностью мозг и самого Крушеца так, что плоть ее малозаметно заколыхавшись, качнулась в заботливых отцовских руках. – Лекари оными являются гипоцентавры. Кентавр осмотрит тебя и ребенка. Он будет предельно тактичен, никак не смутит, не напугает. Так как рождение Ярило должен принимать мастер, и лишь гипоцентаврам я могу доверить твою жизнь. И еще… Ты, моя милая, не должна забывать, что ребенок есть клетка Бога и побывал в космических пространствах, подле Родителя. Нельзя подвергать его жизнь опасности сейчас, рисковать его здоровьем, благополучием… Его и, конечно, твоим. Прошу тебя, моя бесценность, не сторониться помощи моих отпрысков, доверится их знаниям. Быть может они тебе не по нраву, али как-то задели? Напугали?
Господь Перший задал вопросы уже более громче, вкрадчивость покинула его голос, и он прозвучал весьма заинтересованно так, что махом перестав укачивать Еси, пробуждаючи, встряхнул. Девушка резво качнула головой, и, подавшись вперед, попросила спустить ее с колен. Димург незамедлительно подхватив подмышки, слегка приподняв, поставил молодую женщину на пол, подле трона. Неторопко ступив с места, Есислава, направила свой шаг вкруг по зале, с тем, обаче, припоминая красивые лица, мощные фигуры гипоцентавров, их обходительность с ней, и с задумчивостью ответила:
– Нет, они не могут быть не по нраву. Очень красивые, умные, сильные, весьма почтительны ко мне… Но они не любят людское племя. Видят в них только дурное. Словно не замечая светлой стороны человека. Однако, в любом живом создании присутствует как одно, так и другое, конечно, у кого как… Иноредь в одном перебарывают положительные качества, а в другом вспять только отрицательные.
– Наверно, гипоцентавры судят обобщенно о человечестве, а не об отдельно взятой личности, – протянул Перший, со вниманием слушая девушку, так как понимал ее мысли были дополнены Крушецем.
– Да, обобщенно о человечестве, – согласно отозвалась Есислава, и, остановившись в нескольких метрах от стены, степенно развернувшись, воззрилась в лицо Бога. – Они судят само человечество… По большому счету возможно гипоцентавры правы, но разве можно забывать об отдельных людях… о личностях… которые, – девушка прервалась, и, припомнив слова некогда сказанные Владелине Вещуньей Мудрой дополнила, – обладают сияющими душами… искрами, – поправила она свою взволнованную молвь в связи с узнанным. – Замечательные люди, каковые своими неординарными способностями, высоким нравственным началом осветят путь ступающим подле них. Лишь, как говорила царица белоглазых альвов, такие люди завоевывают внимание и заботу Зиждителей. Выходит Вещунья Мудрая была не права. Вы, Боги, смотрите в общем на человечество, точно также как и ваши ближайшие помощники. Для вас, как и для них, не существует отдельно взятого человека… личности… Ибо она, та личность, растворяется в месиве человеческого общества… пропадает… исчезает… теряется…
– Как пчела в улье, – также тихо проронил Перший, и, подняв руку с облокотницы, огладил перстами лицо, на доли минут прикрывая от девушки пробежавший по нему трепет.
– Или муравей в муравейнике, – вторила Господу Есинька, осознавая, что невозможно проследить за движением жизни отдельно взятого насекомого в бесчисленных галереях его жилища.
Невозможно… Да и по большому счету не нужно, понеже сам муравей, пчела, человек должен той жизнью и управлять. Есислава чуть слышно вздохнула, и сызнова тронувшись с места, много ровнее вопросила:
– Зачем только я не поняла у гипоцентавров вместо хвоста змея?
– Символ, – ответил Перший и кожа лица его озарившись улыбкой засияла. – Символ, образ который обозначает нравственный облик их Творца. Абы единожды кинутым на гипоцентавров взглядом становилось понятным, кто является их Богом и, что они несут в себе великие знания Первоосновы и Мудрости коя заключена в живых существах, в частности в змее.
– Это все слишком сложно для человеческого восприятия, – усмехнувшись, отозвалась Есинька, оправляя широкую поневу сарафана на коей залегли мелкие складочки. – Посему люди и думают, что ты Темный Бог. У тебя Перший очень сложные творения, в них одновременно заключена красота и ужас, пугающий естество, мозг человека. Знаешь, что хотела еще у тебя спросить, – произнесла девушка, и Господь откликнулся легким покачиванием головы, – почему Китоврас император Галактики… Неужели весь Северный Венец находится под их управлением… Под управлением ваших созданий?