– Устройства, которые мы называем малозвеки, будут сиять желтовато-розовым цветом, вроде по их поверхности поигрывают, резвясь, лучи солнца, – неторопливо рассказывал император девушке, и уже не впервой, словно впихивая в нее эти знания, он жаждал, абы вся его молвь отчеканилась в самом естестве. – Их макушки ориентированные на северные звезды в Созвездиях Стожары передадут звук мгновенно, лишь вскользь задев подобные сооружения на иных планетах Солнечной системы, Галактиках и своей мощью наполнят Всевышнего. Быть может малозвеки придется убрать с наверший маковок, коли человечество будет развиваться стремительными рывками, как почасту бывает… Но в надобное время, когда придет время обрести божественность вам госпожа, мои гипоцентавры прибудут и установят их. Запомните это…
– Запомнить, – тихо повторила вслед за Китоврасам Есислава и улыбнулась, подошвой сандалии оглаживая ровные стыки блоков, чрез оные не можно было даже просунуть тонкий отросток.
– Да, госпожа, запомните, так велел Господь Перший, – проронил император и с теплотой приголубил волосы молодой женщины, которые несмотря на рождение ребенка и собственное взросление нарушая традиции дарицев она носила распущенными. – Гипоцентавры опять же, как это делали всегда, заложат особые знания и пояснения в тайные комнаты внутри пирамидальных храмов. Чтобы в свое время, достигнув определенного уровня, люди могли открыть и сами тайники, и те знания оные придадут поступательное движение развитию науки, техники землян…
Стены храмов возводились весьма скоро, поелику строителей торопил Перший желающий, або его бесценный Крушец, непременно, запомнил данное строительство, и тем сохранил в себе понимание дальнейшего роста.
В таком каком-то скором движение прошло первое лето Ярило, который рос крупным, сильным мальчиком с пухлыми щечками и с тем чем-то напоминающий Стыня. Хотя в отличие от Бога не имел ни его цвета кожи, ни волос, ни общих признаков близких к темнокожим людям. Мальчик, несомненно, был смугловатым, но волосики у него смотрелись белокурыми, слегка вьющимися, а глазки поколь не набрав положенного цвета темно-серыми.
Не только Стынь, но и Дажба, чтобы порадовать Есиславу, приходя к ней почасту брали Ярило на руки, целовали в лоб, и прижимали к груди. Младший Рас, также как и Стынь, знающий о скорой смерти плоти девушки не раз хвалил ее сына, сказывая, что он вырастет достойным человеком, понеже обладает яркой искоркой. Великий человек, с хорошими помыслами и намерениями Ярило безусловно станет замечательным правителем, который будет любить и заботиться о своих къметинцах… Къметинцах, каковые за счет темнокожих рабочих отпущенных с постройки храмов и ставших селиться вокруг селений белых, значительно увеличились численностью. Кукер, выполняющий теперь уже замыслы своего хозяина, Зиждителя Седми, столковался с Китоврасом… И гипоцентавры запретили уход из селений темнокожим людям, обязав их селиться подле и тем самым увеличивая подданных будущему правителю Ярило, и по-видимому, тем смешением образовывая новую ветвь людской расы… той самой къметинской.
В маленьком Ярило не чаял души Липоксай Ягы. И если вещун в свое время баловал и кахал Есиславу, то ее сына лишь носил на руках, исполняя его и малый писк. Пройдя лечение на сфероиде, на который его все же пришлось вести силой, старший жрец достаточно прибавил в здоровье. Гипоцентавры, делали все, чтобы он смог в ближайшем будущем, перенести смерть своей Есиньки, и, продолжив жизнь, заниматься воспитанием юного фаРао.
Стынь приходил за эти итоговое лето для жизни Есиславы нечасто, а ноне прибыл в последний раз. Хотя молодая женщина о том не ведала. Просто в днях ожидалось отбытие пагоды из Млечного Пути… Пагоды и чанди прибывшего намедни в нем Вежды. Как и было замыслено, биоауру из чанди перекачали, для восстановления Седми, в хранилище маковки, само же космическое судно Вежды в Северный Венец поведет Стынь, так указал сделать Родитель. А пагода вместе с Першим направится в Галактику Синее Око.
Стынь довольный тем, что впервые отправится в путешествие без присмотра, как он думал, сиял переливами золотого света. Он появился нежданно в саду, где гуляли Есинька и Ярило.
Молодая женщина присев на скамейку с нежностью наблюдала за прохаживающимся сыном вже на окрепших ножках, не сохранивших каких-либо признаков вмешательства, одначе, до сих пор остающихся под опекой Кентавра. Ярило с интересом оглядывал алый цвет петушков, купно росших на круглой клумбе, да гулко вздыхал, радуясь кипящей внутри него и снаружи такой горячей жизни.