Небо резко смолк и замер. И на какое-то время в зале повисла тишина… Густая и плотная, непроницаемая… такая, какая бывает лишь обок Зиждителей.
Зиждителей, Богов, Творцов.
Тех, кому присуще начало… безмолвное… напряженное рождение самого звука.
Старший Рас мягко провел перстами по кучеряшкам своей золотой бороды, и медлительно перевел взгляд на Седми, все еще прикрывающегося от старших дланью. Уста Небо живописали улыбку и оттого легохонько шевельнулись волоски усов, устилающих их сверху. Он был рад видеть дорогого его естеству старшего сына… сына которого так любил… И с которым увы! от собственной несговорчивости так и не нашел общего, каковой в печище Расов считался мятежным Богом.
— Ноне я спросил Родителя напрямую, — уходя от волнительного продолжил сказывать Небо. — В какую печищу войдет Крушец, або малецык это, коли вам неизвестно, будучи в Отческих недрах на излечение озвучил. И Родитель, в отличие от Першего, не стал меня жалеть и передал решение малецыка. Родитель сказал, что Крушец выбрал печищу Димургов. Посему не стоит Вежды тревожиться, ибо Родитель никогда не лишит нашу драгость того права выбора. Сие я понял из слов, действ и замыслов Родителя, так как похоже у Него появился новый любимчик. — И теперь улыбкой просиял не только старший Рас, но и Вежды, и даже Седми, медлительно убравший от лица руку. — И этот любимчик наш Крушец. И еще Родитель поведал мне, что малецык, является такой уникальной удачей всей нашей Вселенной, что будет всегда окружен особой Его заботой, любовью. Не только сейчас, а и потом, когда обретет образ Господа… всегда… и безлетно…
Порывчато дрогнули толстые, нынче коричнево-рдяные губы Димурга и с под нижней вниз выплеснулась и пошла тонюсенькой волной легкая зябь золотого сияния, утонувшая в стоячем воротнике его рубахи, украшенной по краю золотой полосой. Вежды из той недомолвки Небо понял одно. Родитель ведает о проблематике в состоянии Крушеца, однако при том не кому о ней не сказывает, похоже ни Небо, ни Першему… И прислал Он ноне Небо с одной целью, успокоить своего любимца Вежды, придать его поступкам разумности и с тем снять владеющее им напряжение, або ни о каком уничтожении Крушеца не могло идти речи.
— Родитель, — меж тем пояснял Небо, даже, и, не представляя себе, что сейчас снял не только с Вежды, но и Седми невероятный груз, который дотоль гнул книзу их божественные головы. — Прислал меня сюда с одной целью, убедить тебя, наша драгость, покинуть Млечный Путь. Чревоточина будет починена не раньше двух свати, а ты слишком утомлен… Да и видения у Крушеца в ближайший срок могут стать ярче, что, естественно, особой болью скажется на тебе Вежды. Ты же знаешь с накопителя Нави невозможно перекачать на маковку биоауру. Родитель предложил мне переместить тебя чрез чревоточину сразу на твое судно, каковое будет ждать в основном рукаве… Чанди, как только мы наметим перемещение, Мор заправит биоаурой и доставит в условленное место чревоточины.
— Нет, — болезненно-дрогнувшим голосом отозвался Димург и в такт ответу качнул головой, несмотря на послание Родителя, он все равно опасался за жизнь Крушеца. — Никуда не отбуду. Дождусь починки чревоточины, — сейчас зябь сияния, как показатель волнения прошлась по лицу Небо, определенно, он получил особые указания по Вежды от Родителя и отказ первого мог неприятно сказаться на нем. — Давеча, — отметил Димург узрев ту зябь и стараясь защитить старшего Раса от гнева Родителя. — Я отправился с Трясцей-не-всипухой на соседнюю систему, абы высказать ей свое негодование… И поверь мне, Небо, едва сумел вернуться. Сейчас меня не надобно трогать, даже не стоит перемещать. Або явно отразится особой болезностью во мне. Лучше подождать тут биоауру, чем с этим перемещением попасть в Отческие недра… И хотя Родитель сказывал малецыку Седми о созвездии Медунки, думаю, что меня придется помещать в Березань.
— Родитель велел мне тебя убедить, оно как Сам с тем не справился, — нескрываемо тревожно молвил Небо. Бог, похоже, был обязан выполнить повеление Родителя, и, не справляясь с тем, зримо расстроился. — Он считает, что коли яркость видений у Крушеца увеличится, ты мгновенно ослабеешь и тогда, действительно тебя придется поместить в Березань, так как ты вельми хрупкий Господь. Накопленное тобой напряжение просто так не пройдет, заметил Родитель.
— Будем надеяться, что видение у Крушеца начнутся погодя, — наконец вставил Седми, он также как и старший брат принял послание Родителя, и также как Вежды понял, что лучице ничего не грозит и теперь задышал много ровнее, и даже стал улыбаться. — И наш милый Вежды успеет покинуть Млечный Путь.
Небо дотоль волнительно вглядывающийся в Димурга, воочью стараясь его прощупать и узнать причину несогласия покинуть Млечный Путь, торопко перевел взгляд на сына, и, обдав его не менее тревожным взглядом, произнес:
— Да, забыл сказать. Тебе, Седми, Родитель просил передать следующее, — голос его теперь звучал бархатисто-мелодичными переливами, наполняя залу такой властностью, которую мог в себе нести один Родитель. — Прибудешь, моя драгость, Седми за своим споспешником Кукером ко мне в Стлязь-Ра в Отческие недра, как только в нем у тебя появится потребность. Я не стал его портить, або понял, какое это уникальное творение моего старшего сына Першего. Хотя, похоже, с его упрямством это надо было содеять… С его упрямством и с тем, что он сотворил с горловиной чревоточины, поставив под угрозу благополучие и здоровье моего бесценного Вежды.
Небо замолчал и с окончанием его речи особой напряженностью застыли лица обоих младших Богов. А миг спустя на лице Седми тягостно крутнулись желваки, вспенив золотое сияние и с тем выплеснув порядочную порцию багрянных мелких искр, каковые ссыпавшись вниз, купно покрыли материю его серебристого сакхи, особенно плотно на коленях. Не менее расстроенным смотрелся и Вежды, кожа которого полностью поглотив сияние живописало черную, густую марность, вельми разнящуюся со столь яркой красной рубахой, ибо понимал, что Кукер пострадал по его вине… и озвученное Родителем упрямство весьма болезненно сказалось на кострубуньке.
— И еще…,- отметил Небо, явственно направляя молвь на Димурга. — Родитель скорей всего после отбытия вас из Млечного Пути пришлет сюда Велета и Воителя. Так как малецыки достаточно крепкие и видения, которые у Крушеца вмале проявятся с большей силой… Видения, кои и указывают на него как на особое, уникальное создание, смогут безболезненно переносить или старшие Боги, или выше озвученные Сыны.
— Скажи Отец, — вставил вельми негодующе Седми и словно единожды теплотой того слова, гневливо пульнул в Небо досадой своего взора. — Точнее, не крепкие, а дубокожие.
И как только Седми сие дыхнул, вроде это Небо стал повинен в принятом решении заменить их на более сговорчивых младших Богов, на полу залы, ползущие серо-голубые облака, враз сменили окраску на сизо-бурые. И Вежды тотчас понял, о чем таком столь негодующем толковали до его прихода Расы.
Глава двадцать четвертая
Яробор Живко порывчато сотрясся от кашля, и почувствовал, как точно ударом молнии пронзило насквозь его легкие и на малеша стало туго дышать. Те снадобья которые давал ему Тамир-агы, и прописали бесицы-трясавицы, кажется, не приносили облегчения, а делали кашель более протяжно-надрывистым. Порой кашель выдергивался из самого желудка и торопливо плескался во рту.
— Сызнова ты кашляешь, — озабоченно протянул Волег Колояр и потер свой безбородый подбородок, грубо вырубленный, каковой влекосилы брили.
Он с той же легкостью качнул вправо…влево концы своих долгих усов, оные ровными полосами огибали уголки губ и спускаясь по подбородку дотягивались, почитай до самой груди, уж такими смотрелись длинными.