Прошло совсем малое время когда закричала, вскочившая на ноги, Айсулу, и не менее всполошенно уставилась на бездвижно застывшего юношу. А миг погодя яркое смаглое сияние, исторгнувшись из головы последнего, окутало все окаменевшее тело, в доли мига пробив одежу и кожу да вроде как впитавшись в саму плоть. Яробор Живко тягостно дернулся и глубоко вздохнув, отворил очи, услышав внутри головы легкий наигрыш свирели, каковым Крушец, как истинное божество жаждало его поддержать… в первый черед поддержать его…человека.
Глава двадцать пятая
— Что это было? — голос Вежды, с трудом и не присущим ему хрипом прорезался.
Господь сидел, полусогнувшись, в кресле, склонив вниз тяжелую голову и поддерживая ее за виски перстами обеих рук. Все тело Димурга тягостно вздрагивало, а кожа лица, растеряв сияние, стала неотличима от черного долгополого сакхи. Ноне в своде залы маковки зекрые полосы света были плотно укрыты голубыми полотнищами облаков, в коих также, как в стенах, отражалась чернота, плывущая подле Вежды. Присевший обок его кресла на корточки Небо не менее взволнованно оглаживал перстами лоб и сомкнутые очи Димурга.
По распоряжению Родителя, так как Вежды не отбыл с Млечного Пути, Небо переориентировал беса с него на себя, но, даже не имея непосредственной связи с мальчиком, ноне этот Бог первым и с особой силой воспринял посланное Крушецом.
— Что… было? — уже многажды живее протянул Димург, так как Небо не только голубил его волосы, но и несколько раз приложившись губами к вискам, словно перекачал в него свои силы и с тем передал малую толику золотого сияния.
Потому тяжелые веки Вежды, резко дрогнув, отворились и его с темно-бурой радужкой очи растерявшие черные вкрапления воззрились в небесно-голубые глаза Раса.
— Это видение. Теперь пошел новый этап видений, о которых я и предупреждал, о которых сказывал Родитель, — мягко пояснил Небо, продолжая гладить перстами Димурга по лбу, вспенивая на его черной коже блики сияния. — Видение будут теперь учащаться, и яркость их вразы усилится, — участливо проронил старший Рас, вельми испугавшийся за Вежды, каковой от зова лучицы обессилено рухнул в кресло. Благо Небо удалось во время его создать под малецыком. — Теперь ты, надеюсь, понимаешь, почему так обеспокоен твоим состоянием Родитель… почему предлагал покинуть Млечный Путь. Если ты останешься тут, Крушец, очевидно, тебя измучает, або обладает достаточной мощью. Здесь нужны либо старшие Боги, либо такие, как вы давеча выразились, дубокожие, как Велет и Воитель.
— Не припомню, — с предыхом отозвался Димург, делая вид, что не заметил замечания Раса. — Чтобы кто из братьев такое творил.
Он медленно убрал руки от головы, и степенно испрямив стан, почитай повалился на ослон кресла, въехав в его пуховую поверхность спиной.
— Это весьма сильная лучица, и как мне, кажется, подает зов несколько рывками, словно до конца не обучилась, — молвил Небо, и неспешно поднявшись с присядок, замер обок сына.
Старший Рас не решился отойти от Вежды, ибо последний поколь болезненно кривился, и кожа его все еще не вернула себе положенного сияния, вибрируя теперь и рябью черноты.
— А, что это было за видение? О чем? Я так и не воспринял саму картинку, абы было достаточно больно, — произнес Вежды, и, вогнав в ослон и саму голову, медленно возложил на облокотницы руки, по коже каковых едва запульсировало проступившее пятнами сияние.
Золотые пежины сияния вышли вроде как с под кончиков перстов, лишенных ногтей и прокатились по предплечью и плечам рук, впорхнув все той же крапчатостью в широкий проем рукавов… Степенно принявшись подсвечивать естество его туловища, лицо и ноги. Небо резко дернул правой рукой и из сидалища кресла Димурга выскочил, разворачиваясь вперед, облачный лежак, единожды с тем приподняв и возложив на свою поверхность ноги Вежды.
— И не мудрено, что не воспринял… такая горячность, — полюбовно произнес Небо и провел перстами по подбородку Вежды, остановив их кончики на толстых его губах.
Димург незамедлительно приотворил уста и с нежностью поцеловал пальцы Раса. Поелику всегда трепетно относился к этому Богу. И может до сих пор не мог забыть того момента, когда ступая на Коло Жизни, дрогнувшим голосом ему молвил: «Прости, Небо!» Обращаясь только к нему и словно не замечая ни Асила, ни Дивного коих не менее сильно любил. Однако Небо столь похожий на Першего всегда вызывал в Вежды особую мягкость, которая делала этого Зиждителя и вовсе нежным… ласковым, как сказали бы люди, Господом.
— Все хорошо, дорогой мой малецык? — вопросил Небо, и широкая улыбка озарила его лицо, подсветив златые волоски усов и бороды. Оттенив молочную золотистость его кожи.
Вежды неторопливо кивнул, отзываясь на спрос, ибо лишь сейчас перестал ощущать боль, которая теперь перетекла в мощное утомление.
— Судя по всему, — отметил старший Рас и окончательно убедившись, что сыну легче направился к креслу, стоявшему несколько диагонально. — Видение грядущего. Не ведаю толковал ли Отец, но Крушец будет обладать его способностями… Его и Дажбы. — При этих словах и черты лица Раса, кажется, заулыбались, став такими мягкими, точно растерявшими всякое мужское начало. — Потому такая способность видеть в мгновение смыкающееся время, и соответственно весомый выплеск в пространство зова. Дажба, моя драгость, был многажды слабее, потому так нас не изводил. Да и вам Димургам, на тот момент оставалось не до зова Дажбы, абы все тревоги ваши направлялись на Стыня. Однако не могу не приметить видение Крушеца весьма четкое, и столь стремительно прошлось даже по мне. Посему благо, что я оказался подле тебя, моя любезность и сумел поддержать.
— Спасибо Небо, — не скрываемо благодарно отозвался Вежды, зыркнув в спину старшего Бога и медленно опустив верхние веки, точно запечатал глаза, на малость и сам весь окаменев… перестав шевелить губами. — Я рад, что ты был подле меня и поддержал, впрочем, как всегда, — явственно мысленно послал он.
Небо развернувшись, степенно воссел в кресло, опершись об пухлые облокотницы руками, оные прогнувшись в местах соприкосновения, утонули в общей массе перьевитости и наполненным проникновением тоном сказал:
— Крушец, весьма похож на тебя. Помню ты также, мой милый, себя вел… Право молвить, не выбрасывая видений, так как сие не твои способности. Но зов подавал столь яростный, что Родителю приходилось вбирать его мощь в себя. Иначе мы все погодя подолгу не могли прийти в себя. Лишь Перший справлялся с той болью, потому и не уступил тебя мне… Ибо знал, что с такими способностями и единожды хрупкостью, мог справиться только Он один… один Отец.
Небо особо выделил последнее слово, вложив в него неприкрытое уважение и любовь, которую нес в себе в отношение старшего брата, признавая могущество и уникальность этого Темного Господа.
— Да, — чуть слышно и все поколь мысленно протянул Вежды, понеже был не в силах от утомления даже говорить. — Отец… Он почасту, если не сказать точнее, всегда уступает братьев вам Расам и Асилу. Иногда делая это в ущерб самим малецыкам…
Димург резко оборвал свою мысль, вроде сказал то, что могло задеть Небо. Он медлительно приотворил левый глаз до половины и обеспокоенно глянул на старшего Раса. Несомненно, и рывком оборванная мысль, и виноватость в лице Вежды стали подмечены Небо, посему тот гулко вздохнув, отозвался:
— Да, в ущерб нашим малецыкам. Согласен с тобой Вежды. Опеча не стоило уступать Асилу. Нужно было сразу впитать его в печищу Димургов, как того хотел сам малецык. А так… Так, несмотря на помощь Першего, несмотря на его подсказки и направления действий Асила, тому все же не удалось удержать Опеча в печище Атефов. И всего только вскользь высказанное Асилом недовольство на действия Опеча и малецык ушел от Зиждителей… Такое чудил, чуть было не погиб, благо Перший столковался с ним и сумел его спасти от потери образа.
— Кали сказала, у Опеча наблюдалось биоаурное голодание, довольно продолжительное, потому очи поколь несколько отдают зеркальностью, — негромко протянул Вежды, днесь сказывая вже вслух. — Она прописала лечение, но зеркальность спадет не сразу. Судя по всему, малецык и остался живым только благодаря тому, что Отец поспел к нему во время… Наверно, это было на начальном этапе. Помнишь, Небо, когда наша бесценность, надолго, словно как замер. И даже перестал посылать свои создания на поиски биоауры. Дотоль разграбив Навь в Серебряной Льге и Блискавице. Так, что по распоряжению Родителя Ламьи полностью законсервировали дополнительные отводы Нави, тем застопорив выемку парной биоауры напрямую в Галактиках.