За эти дни, что Яробор Живко находился подле Богов, он стал выглядеть многажды лучше, точно оправившись от переживаний. Во-первых у него не появлялись видения, во-вторых успокоился, судя по всему, Крушец, а в-третьих за самим мальчиком трепетно ухаживали. Его кормили, поили, умывали, одевали (и это делали в равные промежутки времени, абы как говорили бесицы-трясавицы, не сбить земной режим), что в свой черед повлияло на самого Яробора и он стал ощущать свою надобность Богам… надобность и как итог значимость.
— Я сказал, вы Боги выращиваете системы, точно люди вспахивая и засеивая землю… Вы же засеиваете планеты живыми существами, — ответил Ярушка на спрос Вежды и улыбнулся, ощущая родственность не с человечеством, а именно с Зиждителями… чувства которые у него появились непосредственно на маковке и были, очевидно, на него спущены лучицей.
Прозрачно-голубого цвета клоки облаков, зацепившиеся долгими полотнищами за стены, колыхаясь в своде комли или подле самого пола, словно подыгрывали словам мальчика. Нежданно за стеклом, прямо позадь изгибистой макушки горы, где небо в лучах подымающегося солнца запыхало желто-красными полосами, ярко моргнула мгновенно выступившая и тотчас потухшая чревоточина. Здесь с четвертой планеты и вовсе насыщенно горящая. И немедля юношу словно наотмашь шлепнули в лоб, резкая боль пронзила его голову, войдя через макушку и выскочив из пяток.
— А!.. — громко вскрикнул Яробор Живко, и, отшатнувшись от стекла, надрывисто закачался. — Что? Что это? — побелевшими губами продышал он.
Вежды не просто торопливо отворил очи, он спешно вскочил на ноги, узрев мощное сияние, выбивающееся из головы и плоти мальчика и расходящееся во все стороны. Бог в доли секунд преодолел расстояние до него, и, подхватив Ярушку, трепетно прижал к груди, и единожды приложился губами к его лбу… ведая, что коль своей любовью не снимет тревогу с Крушеца и сам вряд ли устоит на ногах. Тугим комком кровь выплеснулась из носа юноши, и это томление точно закипело не только во рту, но, похоже, и на самих губах.
— Это прибыл Небо, — успокоительно пояснил Бог мальчику, ласково голубя его безволосую голову, перстом утирая текущую кровь из носа.
— Господь Вежды, Зиждитель Седми, сообщаем вам, что в Млечный Путь вошла пагода, на оной находятся Господь Перший и Зиждитель Небо. Веремя прибытия пагоды в Солнечную систему на четвертую от звезды Солнца планету составит ашта дамахей нава бхараней сапта сиг, — пронеслось позади Димурга и слышимый лишь божествам густой, богатый обертонами, схожий с женским сопрано, голос существа, приглядывающего за маковкой, заколыхал облачные полотнища на стенах, будто стяги, приветствующие своего властелина.
Глава тридцатая
В темном мареве космоса… не черном, а именно темном, в оном почасту сияние поглощает сие плотное непроглядно-сумрачное пространство, растянутое на неопределенное, не выверенное и неведомое человеку расстояние, в нижней части одного из рукавов Галактики Млечный Путь, продолжала вращаться капля света (крупинка, искорка, кроха, как ее называли Яробор Живко, Есислава, Владелина). Представляющая из себя круглую загнутую по спирали голубо-серебристую жерловину, в своем центре смотрящуюся бесконечно глубокой. Ее чуть отступающие друг от друга тонкими рукавами края постепенно наполнялись черным цветом, словно ограничивая той тьмой весь рубеж. Вкруг же белой дыры витали плотными туманами кучные, красные, сбрызнутые межзвездным газом и пылью облака, кое-где точно пухнущее объемное тело выпускающие из себя сжатые наполненные изнутри паром пузыри, каковые не то, чтобы лопались, а вроде как расходились по поверхности того марева. Сами же кучные облака, озаряющие пространство промеж себя алым светом, также неспешно понижая яркость сияния и тучность испарений, переплетались с сине-марной поверхностью Галактики.
Нежданно из самого центра горловины выскочила белая искра, в мгновение ока, по мере удаления от кучных облаков, живописавшая из себя огромное стеклянное судно, формой напоминающее осьминога… необычайно мощного. Пагода, ибо это был именно корабль старшего из Димургов, Господа Першего, покинув светящуюся горловину враз взметнула, дотоль вытянутыми восьмью руками-щупальцами с крупными присосками, расположенными на внутренней их стороне. И направилась прямо к Солнечной системе, с крупной звездой в центре и вращающимся подле нее восьмью планетами с многочисленными спутниками, многообразными по формам астероидами, кометами, метеоритами и точно долгими полосами, наполненными облаками межзвездного газа и пыли.
На теле осьминога дюже четко просматривался рот с двумя большими дюжими челюстями, схожими с клювом птицы, серебристого цвета. Два крупных глаза, поместившихся по обе стороны от клюва, все время шевелили черными зрачками, выбрасывая из них вперед долгие лучи света, ощупывающие пространство обок себя. Мало-помалу… плавно-тягуче и одновременно чересчур быстро пагода, лавировала меж неторопко двигающихся по своим близким круговым орбитам планетам, каковой промежуток заполнялся соединениями углерода, кремния, водяного льда, органических веществ, и разнообразных по форме и размерам небесных тел. Прошел, очевидно, небольшой промежуток времени, те самые указанные конунгом анчуток приглядывающим за маковкой «ашта дамахей нава бхараней сапта сиг» и космическое судно Господа Першего приблизилось к четвертой планете… Той самой, что люди величали Красный Гор, Куджа, Мангал, Лахитанга, Нергал, Веретрагной, Вархран, Бахрам, Арес, Марс, Орей, Яр. Буроватая поверхность, которой по внешним краям была вроде прихвачена голубоватой дымкой.
Еще морг и осьминог резко вздрогнув, сдержал свое движение подле одного из ее округлого бока, и тотчас переместил свой клюв отвесно вверх, разком вытянутые щупальца, направив в сторону планеты. Все также степенно, словно раздумывая, пагода начала свой спуск к поверхности планеты, окутав себя парами голубоватого дыма, моментально выпущенного из приоткрывшегося клюва, каковой на удивление не подался вверх, а вспять опустился к долу. Еще не более того самого малого сига и воочью выступила на изрезанном профиле планеты мощная округлая вспученность, чем-то напоминающая огромную расплывшуюся бородавку на коже, со значительной вдавленностью в средине. Эта чашеобразная впадина, будто образованная в результате обрушения вулкана, весьма призывно моргнула серебристым переливом, вероятно, подманивая в свои силки осьминога.
Высоченная гора, а точнее даже горное плато, имеющее достаточное возвышение над всей поверхностью планеты и весьма крутые, обрывистые склоны, простиралась на сотни километров в ширину, и была, кажется, сотворена слоями застывшей лавы, слежавшейся пыли и пепла. Вкруг того мощного, величественного творения али сооружения простиралась сеть менее значимых вулканов, хребтов и гор, будто по коло окружающих само плато в виде громадных обломков, борозд, каньонов.
Пагода вмале нависла над чашеобразной впадиной, вспенив вверх потоки бурой мельчайшей пыли, поднявшейся с его граней и сызнова изменила свое положение, расположив тело, клюв и семь рук — щупальц параллельно вершине. Лишь одной рукой судно вцепилось в углубление кальдеры. Вогнав в нее… в ее глубины свою полнотелую, воронкообразную присоску, поместившуюся на самом кончике щупальца.
— Что случилось? — с трудом выдавил из себя Вежды, входя в залу маковки.
Бог нежно прижимал к груди слегка обмякшее от волнения лучицы тело Яробора Живко, и, преодолев значительную часть залы, остановился напротив не менее встревоженного Седми.
— Вежды, — голос Раса слышимо сотрясся, и тотчас он положил руку на плечо старшего брата… забирая у того последние остатки сил.
— Отец… — проговорил мысленно Димург, и протянул к Седми мальчика, словно опасаясь, что ему не хватит сил его удержать. — Почему прибыл? Как же указание Родителя.
Не менее ошарашено закачал головой Седми, вероятно, и, не замечая, как принял на руки юношу и интуитивно прижал его тельце к груди. А минуту спустя пошедшая рябью зеркальная стена впустила в залу Першего и Небо. Обоих обряженных в серебристые сакхи, в своих величественных венцах. Змея, восседающая в навершие венца старшего Димурга, широко раскрыв очи, блеснула ноне изумрудным светом, единожды словно прощупывая Седми и резко развернувшегося в направлении Першего Вежды.