– Вещунья Мудрая, – на немного замирая подле завесы, просительно прошептала Влада. – Пожалуйста, прости Липка… не наказывай его.
Царица вроде бы также застывшая, торопливо дернула на себя девушку, ничего не ответив и очутившись в завесе, уже через морг вывела ее в белый зал, в оном на этот раз были лишь Небо, Огнь и Дажба. Кроме старшего Раса в зале никто не сидел. Только Небо поместился в безмерном, собранном из сизо-белых облаков, кресле в самом центре зала. Огнь стоял позади кресла опираясь правой рукой о грядушку его ослона, левая же лежала на плече Небо и он задумчиво глядел на медленно прохаживающегося повдоль стены залы Дажбы, почасту снимающего тем движением свои тревоги. Огнь, как и Дажба, вельми нуждался в опеке старших Расов, будучи молодым Богом, хотя и пытался сие скрыть собственным упрямством и своевольством. Нынче, несомненно, меж Зиждителями произошел какой-то спор, который и вызвал тревогу Дажбы, и рдяность кожи Огня. Одначе, Небо удалось на этот раз справиться со своенравным сыном, потому он легохонько, кончиками перст правой руки, поглаживал тыльную сторону длани Огня покоящейся на его плече… Верно, Небо не просто справился с Богом, но и сумел сбить его негодование, посему кожа лица последнего степенно приобретала положенный молочно-белый цвет иноредь озаряемый золотыми всполохами.
Токмо Владелина и Вещунья Мудрая оказались в зале, как тотчас Огнь дернул руку с плеча Небо, точно стыдился своей немощи, и, переведя взор с Дажбы мягко глянул на девочку. Старший Рас вспять медлительно опустил руку вниз, лицо его, дотоль озаряемое золотым сиянием слегка поблекло и он недовольно дыхнул в сторону альвинки:
– Наконец, – та торопливо приклонила голову перед Богом и выпустила из своей, руку Влады.
– Было как велено, – теперь прозвучал негодующий тенор Огня, он, жаждая примириться со старшим Расом, решил поддержать его, ибо вельми редко, что высказывал людям Седми.
– Я не хочу идти… никуда не хочу уходить от тебя Отец, – проронила юница, единым махом потушив все недовольство Богов направленное против ее наставницы. – Не хочу… Отец, боюсь! Боюсь!
– Поди ко мне, моя драгость, – голос Небо, как и черты его лица враз подобрели и в них проплыла такая нежность, забота, теплота.
Владелина зыркнула на стоящего подле кресла Огня, смущаясь направленного на нее взора и все еще ощущая неудовлетворенность от его отказа, вельми однако торопко поспешила к старшему Расу, остановившись в двух-трех шагах супротив него.
– Моя драгоценная девочка, я не могу не привести тебя на эту встречу, – глас Небо теперь наполнился горечью, словно он весьма желал исполнить просьбу отроковицы. Притом не имея на то сил или возможности, оттого был вельми расстроен. – Пожалуйста, не проси меня о том. Однако, чтобы тебя порадовать, я выполню любую твою иную просьбу. Как только ты вернешься. Конечно лишь то, что не нанесет урона твоему здоровью.
Юница туго вздохнула, сзади бесшумно подошел Дажба, и, встав рядом, ласково огладил ее волосы и косу. И в том движение она ощутила не только трепет и любовь к ней Бога, но и ответное чувство, вроде вечного огня не затухающего в ней.
– А сейчас выполнишь? – негромко вопросила Влада.
– Сейчас? – Небо, так и не дождавшись, что девушка к нему подойдет, поднялся с кресла сам и протянул ей навстречу руку. – Сейчас мы уходим, я не успею.
– Успеешь, – отозвалась юница и отступила назад, отстраняясь единожды от поглаживаний Дажбы и руки Небо, желающей обхватить ее плечо. – Успеешь, Отец.
– Хорошо, коли успею тогда проси, – заметил старший Рас. Он, несомненно, увидел, что девушка отстранилась от него и легкая зябь волнения пробежала по его лицу, всколыхала золотые волоски усов, бороды и одновременно отдалась лучистым светом, пущенным не только звездой, но и планетами в миниатюрной Солнечной системе поместившийся в навершие его венца. – Ну… же… Нам надобно торопиться. Тебя ждут и вельми тревожатся данным отсутствием. Я жду, проси.