– Не слышу, – зычно проронил Седми и россыпь искорок, отскочив от кожи его лица, порывчато воспарила ввысь. – Передо мной войвода, муж, мужчина или неразумный мальчик? – чудилось еще морг, и Бог испепелит своим гневливым взглядом юношу.
– Да, – уже много бодрее, своим насыщенным бархатистостью голосом повторил Ратша. – Я все понял Зиждитель Седми. Я обязан беречь Владелину, не позволяя никому ее огорчить, сохраняя ее жизнь и здоровье! Я должен помнить, что Владелина самое дорогое, что есть в Лесных Полянах для всех Богов! И должен помнить, что ноне я остался войводой только благодаря заступничеству Бога Воителя!
– Вот это другое дело, – все также не скрываемо строго молвил Рас и легохонько качнул головой так, что и последние искорки, зацепившиеся за его волоски, подались в небо. – Это я понимаю слова будущего мужа. А теперь то ради чего мы тут собрались. Сейчас мы полетим навстречу с Богом Кручем, который подарит вам, слышишь Ратша, – отрок торопливо кивнул. – Подарит семена злаковых растений и духов оные обучат ребят хлебопашеству. Вести себя достойно, вопросы никакие не задавать, не забыть поблагодарить Бога, это тебе Ратша. Двужил, – теперь Зиждитель смотрел на такого же, как и мальчик, нервно замершего гомозуля. – Бог Круч желал встретиться с тобой, чтобы обговорить кого из своих людей ты сможешь направить к их детям для обучения ратному мастерству… Обаче, хочу тебе напомнить, что Бог Круч очень молод, прошу быть с ним как можно мягче, чтобы не расстроить каким словом али действом. Это первое его поручение от Бога Асила, и не надобно верно говорить, что эта встреча не просто согласованна Расами и Атефами, но и одобрена Господом Першим. Потому Двужил прояви всю свою любезность, которую в тебя вложил твой Творец… И без всяких там любимых словечек, фырканья и иной твоей неотесанности. Все понятно? – тот вопрос уже предназначался и Ратше.
– Да, – также четко и скоро ответили глава гомозулей и войвода.
– Тогда в путь, – Бог вновь не сказал, а сызнова лишь дыхнул, и резко вздел вверх руку.
И тотчас густая серебристая завеса, что витала за спиной Зиждителя принялась расползаться в обе стороны по краю пятачка, окружая, своей колыхающейся дымчатостью стоящих на нем. Те испарения были столь плотными и высокими, что вскоре соединившись в единое целое за спиной мальчика и над головой Бога, образовали округлый купол. Они, кажется, заползли под ноги, запузырившись, запыхав обок подошв сапог своей серебристостью. И само капище, и лестница, находящаяся позадь юноши, и голубое небо сокрылось от очей, лишь округ бултыхаясь, плыл серебристый дым. Внезапно, что-то резко дернулось внутри Ратши, и показалось ему в желудке, заколыхалась наскоро проглоченная еда. Она нежданно и вовсе подкатила к губам и, чтоб не наделать непоправимого, юноша не менее торопливо закрыл себе рот рукой. Тягостно сотряслось, закачалось из стороны в сторону сердце, а после ядренисто оранжево-рыхлыми обломочными отложениями засверкала вся серебристая завеса, словно плотный комок обступившая со всех сторон, находившихся в ней. Еще немного того давления на желудок и качания сердца и все также нежданно прекратилось. Завеса еще малость пыхала оранжевыми отложениями, а после опять же резко окрасилась в желтые полутона, и тогда Седми молвил:
– Идем!
А засим немедля шагнул прямо в те густые испарения. Следом за Богом в них вошли гомозули и Ратша, вроде пройдя дымчатую завесу насквозь, мгновение погодя оказавшись в большой комнате с белыми стенами лучисто блистающими по поверхности вкраплениями голубых прожилок. Комната на первый взгляд казалась округлой, в ней стены плавными слегка наклоненными поверхностями переходили в коловидный свод, только пол был там плоским и вельми гладким. Пузырчатая завеса, из каковой вышли Бог, гомозули и мальчик расположилась в одной из стен, как раз напротив нее поместился широкий проем, пройдя через который оказались на махонистой по размаху прогалине, окруженной деревьями, в основном хвойными. Там дальше, несколько правее, из-за крон деревьев устремляя свои скалистые вершины к голубому небу, топорщились горы, они точно замещали собой леса. Одначе, сие было всего-навсе справа… Со всех иных сторон кроме краснолесья соприкасающегося с окоемом небосвода ничего не наблюдалось. На махонистой по размаху прогалине, похоже нарочно подготовленной для встречи Богов, трава почти не росла. Земля тут была плотно укрыта рыхлыми слоями хвои, на каковой иноредь наползали тонкие извивающиеся волоконца растений и рассыпчатые зеленые мхи. Ни молодой поросли, ни кустарника, ни порушенных стволов аль веток не имелось на той поляне, однозначно место тут было расчищено нарочно для встречи.