Тарас с Темным переглянулись.
— Предвосхищая дальнейшие вопросы. На самоубийцу она не тянет. Разве что на страшно неудачливого и повторявшего попытки каждые пять минут различными способами. Она тянет на жертву аварии или катастрофы. Ну, во всяком случае, тянула вчера, пока за нее не принялись всерьез врачи. Но ни аварий, ни катастроф по области не зафиксировано. Если бы такое случилось на Вратах, на ушах была бы вся пресса. А так нам удалось обойтись без шума.
Он значительно глянул на собеседников.
— Мог приземлиться челнок. Теоретически. Но лишь за городской чертой. А тянуть в общежитие и бросать ее там… Какой смысл? Кого-то напугать? Скомпрометировать? Да и не тянули, и не бросали, микроследы…
Сыскарь глубоко, тяжко вздохнул.
— Ну, шум у нас сейчас исключительно об одном: о Кристиане Грэе, певце несравненном, — ядовито заметил Кот. — Тут хоть инопланетяне пойди на нас войной — пресса не заметит. Навестить мы девушку можем?
Кир потянул из папки очередную гербовую бумагу. Широко подмахнул:
— Навещайте!
Хитро рассудив, что меценаты прижмут Крутикова к ногтю и узнают что-то такое, что доктор никогда и ни за что не сболтнет инквизитору.
— Если я больше не нужен — я пошел, — вспомнил Темный о роли мужа и отца. — Можешь, Кир, не беспокоиться. Если твоя девушка засветилась на любой из планет, где протянули коварные щупальца «Территории», ей от нас не скрыться.
— Спасибо, — Марцелев вздохнул. — Только она не моя девушка.
— Твое сердце отдано Бьянке? — Темный подмигнул через плечо, заглядывая в холодильник, чтобы утащить с собой бутылку компота.
И тут ожил браслет Кирилла. Проорал, мигая и мурлыкая:
«Котик, возьми трубку, твоя Юлечка звонит!..»
Машка шарахнулась под стол. Шевель уронил бутылку себе на ногу.
— Угу, счас пойду в музей и возьму, — хмыкнул Марцелев. — Простите, ребята. Служба.
Глава 5
— Тоша, сокол ты мой ясный! — Леденцова, вольготно развалившись на клетчатом диванчике в комнате Антона, страдальчески закатила глаза к потолку.
— Ты действительно считаешь, что четыре килограмма апельсинов и кефир могут поставить на ноги быстрее, чем лекарства? Хотя… — она задумчиво колупнула нос, — если слопать всё сразу, вставать придется очень быстро.
Калистратов мрачно зыркнул на подругу из-под челки и резким движением дернул молнию на рюкзаке.
— Там витамины.
— Чокнутый. Тебя не пропустят в отделение с багажом!
— Посмотрим.
Антон мрачно покачал битком набитый рюкзак и, залихватски гикнув, пристроил на спину. Наверняка, Катька, как всегда, окажется права, и он будет выглядеть последним идиотом. Но природное упрямство не давало смирить гордыню.
— Ладно, — девушка ухмыльнулась и поднялась, перебрасывая через плечо серебристую сумочку на длинной цепочке, — мое дело — предупредить. Пошли, пока я не передумала. Но помни. Ты мне тоже кой-чего обещал.
Тошка кивнул и, поворачивая ключ в двери, тихонько вздохнул. Может, действительно, было проще одному отправиться в больницу? Только вот что он будет говорить Арсене? От одной мысли, что придется вновь заглянуть в каштановые глаза, у юноши подкашивались ноги. От восторга или от волнения, Калистратов пока не понял, но, определенно, Катеринино присутствие смягчит возможную неловкость. Неясно только, на что он, Антон, сдался подруге, столь решительно взявшей с него обещание сходить вместе на завтрашний концерт. Этого, как его… Грэя? Или Катька тоже боится?
Калистратов шагнул в сторону, пропуская девушку в лифт, и задумчиво хмыкнул, заметив, с каким самодовольным видом Катерина посмотрела в высокое, в пол, зеркало. Не похоже, чтобы она вообще могла испытывать неловкость. Если женщине полагалось содержать в себе изюминку, то в Леденцовой этого изюму было не меньше полкило.
Когда двери лифта бесшумно разошлись, Катька, покосившись на расстроенное лицо друга, наконец-то сжалилась. Ухватила юношу под руку и мягко улыбнулась:
— Антя, да не переживай ты так, всё будет путем. Она тебе нравится, да?
Калистратов закашлялся, а острый девичий локоток заботливо потыкал его в бок.
— Хочешь, мыло подарю?
— Не надо, — просипел Антон, подкидывая рюкзак, — говорил же… без этих штук обойдусь…
— Значит, нравится, — удовлетворенно сказала Леденцова и загадочно замолчала. Тошку ой как насторожили и это ее молчание, и по-лисьи хитрая мордаха, но не ругаться же с подругой по такому надуманному поводу?
До больницы они добрались быстро — всего-то пара кварталов ходу от академии, и Калистратов, открывая дверь такси, ойкнул, стукнувшись плечом. Леденцова, склонив голову, подозрительно оглядела друга и спросила: