Вблизи Яровая оказалась миловидной и молодой. «А помада-то нужна для солидности», – подумал Сергей. Она сняла очки и осторожно, чтобы не размазать тушь, прижала пальцы к векам.
– Вы часто разговаривали? – спросил Макар.
– В основном списывались. У нас есть группа в Ватсапе. Но Илья мог и позвонить. Откровенно говоря, он даже злоупотреблял моим разрешением. Оно касалось всех, не только его. Я несу ответственность за своих учеников… Творческие люди – существа тонкие, ранимые. К ним нужен особый подход.
«Ну еще бы, за такие-то деньжищи», – мысленно сказал Бабкин, который помнил, сколько стоит четырехмесячный курс обучения.
– Но я понимала, что он очень одинок. Может быть, наши семинары – это единственное место, где его принимали таким, какой он есть. У него была возможность выплеснуть свою боль, свою агрессию. Он ведь провоцировал своими текстами. Бил ими наотмашь. Да, и такая литература тоже нужна, она необходима… Боже мой, я говорю о нем как о живом! Мы не в силах сразу осознать ужасающий факт, понимание приходит с задержкой. Ближайшие часы Илья будет еще жив для меня… В этом зазоре между жизнью и смертью толпятся воспоминания, как родственники усопшего над могилой. Их концентрация невероятно велика. Именно в эти минуты и должны приходить люди вашей профессии и извлекать из наших голов искомое. Вы согласны?
Все это было для Бабкина слишком заумно.
– Несомненно, – сказал он.
– Но не всегда получается, – подхватил Макар. – Любовь Андреевна, вы позволите нам задержаться на семинаре?
Яровую удивила эта просьба. Согласилась она явно нехотя; Бабкин заподозрил, что Макар выбрал удачный момент: отчего-то именно после телеги про зазор, родственников и извлечение искомого из голов ей было трудно им отказать.
– Условие: никакой съемки. – Яровая плотно сжала губы. Ее дружелюбие испарилось. – И без диктофона. У нас в группе запрет на использование сотовых во время семинара.
Вначале Бабкин несколько раз вопросительно поглядывал на Макара: зачем мы здесь? Но незаметно он увлекся. Обсуждали жанровую литературу.
– Бояр-аниме, – уверенно говорил кладбищенский юноша. – Лайтово, динамично, не создает перегруза. Очень важно не создавать перегруза у читателя. Я сейчас работаю над серийником, надеюсь к концу курса создать полный план.
– На ближайшие десять лет будущее литературы за янг-эдалтом, – уверенно сказала девушка с синими волосами. – Я как бы необъективна, и вообще – с десяти лет крепко подсела на мангу…
Вокруг понимающе засмеялись.
– Я фанатка… – Она что-то нежно промяукала, Бабкин не понял ни слова. Что это? Китайский? Корейский?
Илюшин подался вперед.
– А как насчет… – И тоже что-то промяукал в ответ.
– Ой, я только «Разрушителей времени» читала. Это немножко не мое.
Все переключились на фэнтези, затем на сетевую литературу, и посыпались фамилии, ни одной из которых Бабкин никогда не слышал.
– А что насчет детективов? – неожиданно спросил он.
Несколько секунд всеобщего молчания. Молодняк начал переглядываться. Он как будто произнес что-то неприличное.
– А ведь действительно, мы давно не вспоминали этот жанр, – оживленно заметила Яровая. – Незаслуженно, получается, обидели. Скажем, Арчи Гудвин и Ниро Вульф – старая добрая серия, ваши родители наверняка ею зачитывались! Я их очень любила.
– Ну, детективы – очень узкая ниша, специфическая, – сказал, надменно взглянув на Бабкина, мужичок в пиджаке. – Не удивлюсь, если лет через десять уйдет в альтернативку. Для души – почему бы и нет. Но если мы говорим о монетизации… – Он сделал выразительную паузу. – Крайне спорное решение. Крайне. Контент должен приносить прибыль. Думаю, все с этим согласны.
«Слышь, ты, обмылок себорейный, – сказал про себя Бабкин, неожиданно разозлившись. – Ты бы сначала зубы вставил, а потом рассуждал о контентах».
Он вновь ощутил себя динозавром, реликтом в мире наступившей кайнозойской эры, где бегали, летали и ныряли удивительные существа, не похожие на него и не понимающие его разговоров. Дежавю: Сергей как будто вновь спрашивал в «Маргалите», найдутся ли у них фотографии кота, и ловил насмешливый взгляд Макара.
Вот Илюшин – тот чувствовал себя в этом мире превосходно. Летал, бегал и нырял, не отличаясь от окружающих.
Мысли Сергея перескочили на дочь. «В школу поведу – будут спрашивать, папа или дедушка».
Он заметил, что девицу по безмолвному соглашению вычеркнули из общего разговора. Все собрались полукругом перед Яровой, которая незаметно дирижировала обсуждением. Красавица сидела с краю. В беседе с сыщиками она изъяснялась междометиями и взмахами ресниц, причем Бабкин даже не смог бы с уверенностью сказать, что было осмысленнее.