– Ой, ну что вы! – оживленно возразила Эльза, и Бабкин вздрогнул: у нее поменялось все – и голос, и манера говорить. – Как раз публика самая что ни на есть благодарная! Вы ведь не знаете, что мне от нее требуется. Я вовсе не жажду аплодисментов. Мне всего лишь хочется, чтобы меня развлекали. А они такие смешные! У меня была серия рассказов экспериментальной прозы, подражание Андрею Платонову. Авангардная форма, остранение по Шкловскому, деконструкция… Они даже что-то в них поняли. Но, думаете, их отношение ко мне изменилось? Дай людям несколько типовых черт – и они сами достроят законченный образ. Не устаю этим восхищаться. Здесь еженедельно собирается дюжина будущих писателей. И ни один из них за все это время не потрудился по-настоящему на меня посмотреть. Если факты противоречат убеждениям, к черту факты, не правда ли?
Илюшин усмехнулся.
– То есть вот это все, – он обвел Эльзу рукой по контуру, – для социологического исследования?
Она надула губки и засмеялась в ответ:
– Нуууу нет! Мне просто нравится эстетика преображенного тела. Нынешний человек, гомо сапиенс, находится на пути трансформации себя самого. Первые ласточки будущего обновления – это такие, как мы. Сейчас над нами принято смеяться. Но наступит эра, когда нас назовут первопроходцами. Я хочу быть среди пионеров этого движения. Мы придем к людям с хвостами, покрытыми мехом, обросшие шелковой шерсткой, отрастившие лапы и гребни, как описывали Сергей Кузнецов и Линор Горалик в своем романе. И к тому же, – добавила она, – с такой внешностью вы будете успешны почти везде. Помните, как говорилось в одном хорошем старом фильме: «Имея бюст, здесь можно всем заправлять».
– Не такой уж он и старый, – запротестовал Бабкин, отлично помнивший цитату. – Ему всего лет семь!
– Вторая часть «Людей в черном» вышла в две тысячи втором году, – безжалостно сказала Эльза. – Посчитайте-ка.
Илюшин задумчиво барабанил пальцами по столу, рассматривая девушку. Она улыбнулась ему солнечно и ясно и слегка выпятила грудь с выпирающими сосками.
– Расскажите про Габричевского, – попросил Илюшин. – Между прочим, кот у вас?
– Кот?
– Ага. Рыжий, из магазина. Илья вам его отдал?
– Илья никогда не был у меня дома, – медленно сказала Эльза. – Почему кот? Он купил для меня в магазине кота? Да, похоже на Илью.
– Нет, он его украл, – сказал Илюшин. – Кстати, ваш номер у Габричевского в телефонной книжке. Когда вы с ним виделись в последний раз?
– На прошлом семинаре, – не раздумывая, ответила Эльза. – Он выглядел абсолютно таким же засранцем, как всегда. Кривлялся, шутил, пародировал чужие тексты – впрочем, довольно смешно…
За «пародировал» Илюшин уцепился.
– Кого-нибудь Габричевский мог этим сильно уязвить?
– Тут все болезненно самолюбивы. Может быть, Мирон Шафран. Он очень серьезно к себе относится.
– Это что за специя Востока?
Эльза хмыкнула.
– Вообще-то он Мирон Кудесников. Не знаю, чем эта сказочная фамилия ему не понравилась. Кстати, когда будете его допрашивать, не удивляйтесь: он думает, что шафран – это воинское звание. В армии то ли Индии, то ли Тайваня… Не помню точно. Я его очень люблю. Не в смысле влюбленности – ну, вы понимаете, – а в смысле рассматривать. Любоваться. Он в своем роде совершенство.
Бабкин вспомнил зомби в кашемире.
– Как убили Илью? – неожиданно спросила Эльза. – Рассказывайте. Иначе уйду.
– Ударили по голове чем-то вроде молоточка с небольшой рабочей поверхностью. – Макар сложил из указательного и большого пальцев приоткрытый птичий клюв. – Вот такой примерно. Пробили висок, Габричевский умер мгновенно.
– То есть убийство могло быть и… Как это сказать? Не специальным?
– Непреднамеренным, да. Теоретически – вполне.
– А почему кот должен быть у меня?
– В день смерти Габричевский украл кота, который жил при магазине.
– И непонятно куда дел, – прогудел Сергей.
Эльза озадаченно похлопала ресницами.
– Есть предположения, зачем ему мог понадобиться кот? – спросил Макар, не сводивший взгляда с ее лица.
– Ни малейших, – медленно протянула она. – И вообще, это вам лучше спросить у Горбенко.
– Кто такой Горбенко?
– Такая. Ее сегодня не было. Она единственная из всех по-настоящему тесно общалась с Ильей. Вы говорите: мой телефон записан у Габричевского в контактах… Он мне писал только для того, чтобы огорошить какой-нибудь новой противной идейкой. Любил провоцировать. Я ему выдала в качестве аватара внешне распутную, но в душе стыдливую девственницу… – Эльза застенчиво улыбнулась Бабкину, и тот едва не перекрестился: ну, ведьма! – Илья считал, что очень меня смущает, когда зачитывает про щупальца, похотливых демонов, силой овладевающих ангелицами, и тому подобную бредятину. На самом деле он был скованный и довольно анахроничный. Все эти щупальца и демоны уже лет десять как неактуальны. А с Горбенко они выглядели как два воркующих голубка. Хотя она старше лет на десять. Подруга нашей Любови Андреевны.