Левзея протолкалась наружу, встала посреди улицы, и огляделась. Как бы ни хотелось ей увидеть своего стража, осторожность взяла верх над любопытством. Кикимора неторопливо пошла по улице прочь, чтобы не привлекать лишнее внимание. Пора отыскать лоток с украшениями и выбираться отсюда. Ей еще предстоит выйти из города, а это ничуть не проще, чем войти. Болотница начала уставать. Солнце обливало торжище ярким светом и жаром. От пыли и запаха множества тел вокруг свербело в носу, глаза щипало, дышать стало трудно. Левзея огляделась по сторонам, нашла тенистый угол между лотками с тканями и плетеными корзинами, забилась внутрь и тяжело осела на землю.
Ветер с трудом отдышался. Рыж вылил ему на голову жбан ледяной воды и похлопал по плечу.
- Что-то ты сдал, брат, - хохотнул он. – Давненько я тебя так легко не побеждал. На кого загляделся-то хоть? Может, пойдем, поищем ее в толпе? Приголубит тебя, битого.
- Я ее видел… - Ветер фыркал, как большой кот и тряс головой, пропуская мимо ушей подначки, - кикимору, что меня спасла.
Рыж нахмурился, огляделся, нет ли кого поблизости, и участливо спросил:
- Тебе голову напекло или я тебе так вдарил, что мозги вышибло? Откуда ей тут взяться?! Ты забыл про войну с болотниками? Твоя кикимора чай не царьгородская девица, спрятать не получится.
Ветер молча пожал плечами, утерся рубахой и натянул ее на себя. А ну, как и правда померещилось. Уж больно часто он стал вспоминать ее в последние дни. Друзья шагали прочь с ярмарки, Ветер нет-нет, да поглядывал по сторонам. Рыж недовольно скривился, язвительное замечание так и просилось на язык, но озвучить он его не успел. Ветер остановился как вкопанный, с изумлением глядя куда-то между ярмарочными палатками. Там, в тени, стоял большой пес и грозно рычал на кучу тряпья, из которой доносились слабые протесты. Стражник решительно зашагал к палаткам.
- Ой, да ладно тебе, - рассерженно взвыл Рыж, - не на службе же сейчас!
Ветер его будто и не слышал, он шуганул пса и рванул вверх копошащуюся под плащом кикимору. Та беспомощным кулем повисла в его руках. Понева с рубахой задралась до колен, обнажив гусиные лапы. Болотница задушено пискнула и спрятала лицо в ладонях. Подоспевший к тому времени, Рыж удивленно таращился на сие диво.
- Хм…- откашлялся корчемный страж, первым приходя в себя, - не показалось, значит. Да поставь ты ее уже на землю, придушишь.
Ветер бережно опустил кикимору, та отняла ладони от лица, покачнулась и плюхнулась на пятую точку. Стражи оторопело взирали, как она тщетно пытается одернуть подол и скрыть ноги. Губы Левзеи запеклись от жары, кожа посерела, а золотистые узоры поблекли, движения стали замедленными, неловкими.
- Она пьяная что ли? – Громким шепотом спросил Рыж, толкая друга в бок.
- Жарко, - прошелестела кикимора, подняла осунувшееся лицо вверх, силясь улыбнуться. Улыбка вышла кривая и виноватая. Да уж, вот так встреча. Видок у неё сказочный, упыри и те краше. Ветер отмер, протянул руку болотнице.
- Идти сможешь?
Та руку не взяла и покачала головой. Не то, что идти, она уже ни стоять, ни говорить не могла. Для водяного народа полдня на жаре и воздухе – верная гибель. Ветер подхватил ее на руки словно ребенка, укутал поплотнее ноги и понёс прочь. Рыж поспешил за ними.
- Что ты задумал? – спросил он набегу.
- Ей нужна вода, - бросил Ветер.
- И как много воды ей нужно?
Ветер только досадливо дернул подбородком. Он понимал, что если кто увидит под одежками болотницу, начнется переполох. Он и знать не знал про отводящую взгляд магию, а Левзея все думала, как же он нашел её, как увидел сквозь чары. Мысли скользили как ужи, скрывались под поверхностью, мелькали бликами в угасающем сознании кикиморы до тех пор, пока она окончательно не уплыла в глубину небытия.
***
Ветер размашисто шагал к реке. Крутой берег у торжища сменялся пологим, Пежма здесь мелела и разбегалась двумя рукавами, обнимая островок посередке. Летом тут купалась ребятня, сейчас же вода еще не прогрелась, и островок пустовал. Ветер перешел вброд реку, чуть не выронив враз потяжелевшую кикимору из рук, вытряхнул ее из плаща и опустил в воду в зарослях рогоза. Рыж, с шумом и плеском шлепавший за ними, уселся на берегу.