- У нее и правда ноги как у гусыни, у твоей зазнобы или мне почудилось? – Рыж приподнял густую бровь, озорно скалясь на друга, ему и в голову не пришло, что кикимора может умереть. Ветер стоял с непроницаемым лицом в воде, рядом с недвижимой болотницей, и молча уговаривал то ли ее, то ли себя: «Ну, давай же, дыши!». Его руки, со вздувшимися венами повисли как плети, только пальцы подрагивали, будто перебирали невидимые струны. Песчинки времени сыпались мучительно медленно. Кикимора вздохнула, выгнулась и молча забилась в воде, путаясь в одёже. Рыж взволнованно привстал, не ожидая подобного исхода, смачно выругался с досады. Ветер замер на мгновение, не понимая, как помочь, а потом выхватил нож из-за голенища и принялся резать намокшую ткань. Левзея билась в судорогах, силясь вдохнуть, набухшая одежда облепила все тело словно кокон.
- Помоги, - рыкнул Ветер. Рыж отмер и бросился в воду на помощь, подхватил кикимору подмышки, удерживая, будто норовистого сома. Ветер рвал и кромсал понёву и рубаху под ней, пока не разодрал до ворота. Ткань разошлась, и стражи увидели, как под тонкой кожей кикиморы по бокам, там, где у людей нижние дуги ребер, трепещут жабры. Оба зачарованно смотрели, как оживает болотница, сливается цветом кожи с зеленоватой водой речки. Рыж выпустил из рук плечи кикиморы, та извернулась и нырнула поглубже. Стражники выбрались на берег, мокрые по пояс, вылили воду из сапог и растянулись на траве на небольшом пригорке, где посуше.
- Маленькая, а сильная тварюшка, - Рыж отплевывался от набившейся в рот тины. – Титьки красивые. Понятно теперь, почему ты уходить от них не хотел.
Ветер выпрямился было, собираясь врезать другу подзатыльник, передумал. Они переглянулись и расхохотались от облегчения.
- Дубина ты неотесанная, - отсмеявшись, Ветер беззлобно ткнул названого брата кулаком в плечо. – Девка задыхалась, а ты на титьки смотрел.
- Да я чуть в штаны не наложил со страху, пока она барахталась там. Думал, помрет еще, так ты окончательно сбрендишь, - Рыж посерьезнел. – Я ж думал, ты привираешь… ну так, чтобы любо послушать было. Добрая байка вышла про твое чудесное спасение вражиной болотной, а оно вон как, взаправду все обернулось… Как думаешь, вернётся она?
Ответить Ветер не успел. Кикимора вынырнула у самого берега, поднялась во весь рост и замерла в зарослях рогоза. На ней ни лоскутка не осталось, искромсанное одеяние уплыло по течению, и плащ, скинутый второпях, тоже куда-то задевался. Ветер стащил с себя рубаху, жестом поманил болотницу, та неловко подковыляла к ним ближе и оделась. Рубаха оказалась ей до середины бедра.
- Так-то лучше, весь срам прикрыла, - хмыкнул Рыж. Кикимора сверкнула глазами, но смолчала.- Что делать-то будем теперь?
- Тебя как зовут? – вопрос этот вертелся у Ветра на языке много лет, а высказанный вслух прозвучал резковато.
- Левзея, - ответила кикимора, зачарованно протянула руку и коснулась камешка с дыркой, болтающегося на груди у стражника. Ветру показалось, будто её голос, словно серебряный дождик, звенит, именно так, как он и запомнил. Он перехватил ее пальцы, сгреб в горсть и дернул к себе.
- Ты как на торжище попала? Как через стражу на воротах прошла? А по улицам как шла неузнанной? – допрашивал Ветер, грозно сдвинув брови. – Зачем сюда явилась-то?
- А имени твоего тогда не спросила, - кикимора заглядывала ему в лицо снизу вверх, - дай, думаю, зайду, выспрошу. Ни есть, ни спать не могу, счет выставить, а кому - не знаю.
Левзея и Ветер сердито уставились друг на друга.
Рыж согнулся пополам от хохота. Отсмеявшись, он хлопнул себя ладонями по коленям и с восхищением сказал:
- У твоей зазнобы не только титьки да ножки хороши! Ох, языкастая девка, за словом в карман не лезешь.
- У меня и карманов нет, - с досадой дернула плечом кикимора, рубаха при этом свалилась, обнажая ключицу и грудь. Ветер стремительно натянул ткань обратно ей на плечи и закатил глаза.
- Ну и что мне делать с тобой теперь? В городе тебе нельзя оставаться…
- На мне чары для отвода глаз. Я так и прошла мимо стражей врат, и на торжище осталась неузнанной. Видит меня только тот, кто знает, ЧТО он перед собой видит, остальные скользят взглядом и тут же забывают. Люди не могут меня заметить… - Левзея осеклась, и после паузы удивленно добавила, - кроме тебя, почему-то.